Семейное дело

– Вы хотите сказать, – проревел он, – что вам было известно об этом гнусном заговоре? И вы знали о том, что готовится неслыханное покушение на мои вкус и пищеварение?

– Нет, что вы! Но я знаю, что там есть хинин.

– Хинин! – рявкнул Вулф.

– Да, – кивнула Эми и протянула ко мне руку. – Можно взглянуть?

Я передал ей баночку. Эми сняла крышку, прикоснулась к паштету кончиком мизинца, облизнула мизинец и принялась ждать результата. Ждать пришлось недолго.

– Брр! – поморщилась Эми и дважды сглотнула. – Жуткая горечь! Да, это точно он. – Она поставила баночку на стол. – Как странно…

– Вовсе не странно, – ворчливо сказал Вулф. – Лично я ничего странного в этом не нахожу. Вы говорите, в банке хинин. Вы сказали это, едва успев ее увидеть. Кто подложил его в банку?

– Не знаю. Именно поэтому я и пришла к вам – просить, чтобы вы это выяснили. Видите ли, мой дядя… Вы позволите мне все рассказать?

– Разумеется.

Эми начала снимать пальто, и я помог ей избавиться от него и отложил пальто в сторону, чтобы она могла поудобнее устроиться в кресле. Она поблагодарила меня милой улыбкой, в которой не было и тени хинина, а я уселся за свой стол, достал блокнот и открыл чистую страничку.

– Артур Тингли, – начала она, – это мой дядя. Брат моей мамы. Он владелец компании «Лакомства от Тингли». Он такой упрямый… – Эми осеклась и зарделась. – Словом, он жуткий упрямец. Он даже подозревает меня в том, что я имею какое-то отношение к истории с хинином, на том лишь основании… Без малейших оснований!

– Вы хотите сказать, что этот негодяй, зная, что его проклятые лакомства напичканы хинином, продолжает торговать ими? – возмущенно спросил Вулф.

– Нет, – покачала головой Эми. – Он вовсе не негодяй. Дело совсем в другом. Про хинин они узнали всего несколько недель назад. Посыпались жалобы, и со всей страны начали возвращать тысячи баночек паштета. Дядя отдал их на анализ и выяснил, что во многих содержится хинин. Впрочем, испорчена лишь малая часть всей продукции – дело у дяди поставлено на широкую ногу. Он пытался провести расследование, и мисс Йейтс – она отвечает за производство – приняла все меры предосторожности, однако в некоторых последних партиях опять нашли хинин.

– Где расположена фабрика?

– Недалеко отсюда. На Западной Двадцать шестой улице возле реки.

– Вы там работаете?

– Нет, но работала раньше, когда впервые приехала в Нью-Йорк. А потом… уволилась.

– Вам известно, что дало расследование?

– Ничего. Почти ничего. Мой дядя подозревает – он, по-моему, всех подозревает, даже своего сына Филипа, приемного сына. И меня! Ничего нелепее не придумаешь! Но больше всех он подозревает другого человека – вице-президента «Пи энд би», или «Провиженс энд беверидж корпорейшн». Компания «Лакомства от Тингли» известна с незапамятных времен, мой прадедушка основал ее семьдесят лет назад. «Пи энд би» пыталась ее выкупить, но дядя продавать отказался. Он считает, что конкуренты подкупили кого-то из персонала фабрики и будут теперь шантажировать его, вынуждая продать компанию. Дядя думает, что мистер… что виноват тот самый вице-президент, о котором я говорила.

– Мистер…

– Мистер Клифф. Леонард Клифф.

Голос ее едва заметно дрогнул, и я оторвал глаза от блокнота, желая посмотреть, что случилось.

– Вы знакомы с мистером Клиффом? – спросил Вулф.

– Да. – Она заерзала в кресле. – То есть я хочу сказать… Словом, я его секретарша.

– Вот как? – Вулф закрыл глаза, потом наполовину приоткрыл их. – Значит, оставив работу у своего дяди, вы переметнулись во вражеский стан?

Эми вспыхнула.

– Нет, конечно! – с негодованием воскликнула она. – Вы говорите точь-в-точь как мой дядя! Должна же я где-то работать! Я родилась и выросла в Небраске. Три года назад, когда умерла мама, я перебралась в Нью-Йорк и начала работать в конторе у своего дяди. Это продолжалось два года, а потом… работать стало неприятно. Мне даже трудно сказать, уволилась я сама или он меня уволил. Я нанялась в «Пи энд би» стенографисткой, а шесть недель назад получила повышение, и вот теперь я секретарша мистера Клиффа. Если вам интересно знать, по какой причине мне стало неприятно работать у дяди…

– Неинтересно. Если это только не имеет отношения к хинину.

– Не имеет. Совершенно никакого.

– И тем не менее вас эта история достаточно взбудоражила, чтобы вы пришли ко мне. Почему?

– Потому что мой дядя слишком… – Она замолчала, прикусив губу. – Вы не представляете, какой он. Он пишет письма моему отцу, сочиняя про меня какие-то дикие небылицы, так что мой отец в ответ уже грозится приехать в Нью-Йорк. Жуткая глупость! Не подкладывала я никакого хинина в этот дурацкий паштет! Возможно, я и предубеждена, но я точно знаю, что никакие их расследования ни к чему не приведут, но остановит их только вмешательство профессионала. – Эми ослепила Вулфа улыбкой. – Но я, право, в смущении. Дело в том, что я небогата…

– У вас есть кое-что лучше денег, – проворчал Вулф.

– Что?