Семейное положение – безвыходное

– Простите, но меня встречает… муж, – отозвалась Люся растерянно, на что этот хитрован, не заколебавшись ни на миг, соврал – дескать, встречающих на платформы теперь не пускают, новые правила, а ей всё равно придётся выбираться с вокзала, так что если будет угодно машину, то он доставит леди куда потребуется, можно даже прямо к мужу, и совсем недорого! Люся не знала, куда деваться от его напора, и пыталась внятно объяснить, что никуда с ним не пойдёт, однако он не хотел ничего слушать и говорил, говорил, говорил, увлекая её за собой к выходу… Люся уже подумала, не позвать ли ей на подмогу полицейского, но в этот момент рядом раздался знакомый голос, и она испытала такое облегчение, что чуть не расплакалась.

– Миша! Слава Богу! – Она бросилась к нему на шею.

– Какие-то проблемы, чувак? – мрачно осведомился фотограф у индийца, моментально оценив обстановку. – Ты чего пристал к девушке?

Тут же растеряв весь свой запал, мошенник залопотал, что всего лишь хотел предложить такси.

– Спасибо, мы с водителем. – Миша подхватил Люсю под руку и решительно зашагал к вокзальному выходу.

– Испугалась? – спросил он добродушно, когда они вышли к стоянке машин и авторикш.

Люся поёжилась:

– Да нет, просто он меня… ошеломил. Не ожидала такого напора. Господи, как же я рада тебя видеть…

Старый знакомый – водитель Салман – по-мусульмански поприветствовал её, с почтением прикоснувшись ладонью ко лбу, и они отправились в отель. Люся с любопытством смотрела в окно, но дорога была довольно скучной, явно проигрывающей живописным улочкам Джайпура. Люся, конечно, была предвзята, но увиденное ей совершенно не нравилось. Ей даже казалось, что коровы в Агре более худы и жалки, а козы более агрессивны на вид, чем ей приходилось встречать до этого.

Впрочем, номер в отеле «Амар Ятри Нивас» на Фатехабад роуд оказался довольно милым. Хотя после роскошных старинных апартаментов джайпурского «Саба Хавели» Люсю мало что могло потрясти, да и народный раджастанский стиль был ей куда более по душе, чем современная роскошь, фальшиво стилизованная «под Индию».

– Кровать одна, – вздохнув, развёл руками Миша. – Но она такая широкая, что ничуть не уступает джайпурской. Полагаю, перед сном мы просто будем желать друг другу «спокойной ночи» и раскатываться по обе стороны, чтобы встретиться лишь утром… О чём ты задумалась?

– Да глупость. – Люся смутилась. – Вдруг стало любопытно, как индийцы умудряются размножаться. Они же живут вместе, целой толпой, и зачастую – в одной комнате… – Люся вспомнила семью кукольника Сону и ощутила укол тоски в сердце. Она уже начала скучать по ним.

– В темноте, под одеялом. – Миша подмигнул ей. – Голь на выдумки хитра… Они именно таким образом и «Камасутру» выдумали!

Смотреть на чудо света, легендарный мавзолей Тадж-Махал, они отправились на рассвете следующего дня. Всезнающий Миша объяснил, что, во-первых, ранним утром там будет меньше толкотни, а во-вторых, Тадж особенно прекрасен в розовых рассветных лучах.

– Прогуляемся пешком, тут недалеко, – предложил он, когда они затемно вышли из гостиницы. – Заодно расскажу тебе эту великую историю любви… Или ты и так всё знаешь?

– Ну… в общих чертах, – зябко поёживаясь на утреннем холодке и зевая, отозвалась Люся и поплотнее запахнула на себе вязаную кофту. – Красивая легенда о том, как какой-то индийский шах построил этот дворец для своей возлюбленной…

– Не легенда, а исторический факт, засвидетельствованный документально! – наставительно поправил Миша. – Индийский император Шах Джахан и его жена Мумтаз Махал так преданно и страстно любили друг друга, что не могли расстаться и на короткий срок. Мумтаз сопровождала мужа в военных походах, даже будучи беременной.

Они медленно двинулись вдоль дороги – тротуара как такового не было. Люся внимала истории с жадным интересом.

– Они были молодожёнами? – спросила она.

Миша покачал головой:

– Удивишься, но нет… Их связывали многолетние брачные узы, но чувства не слабели.

– Так бывает? – невесело усмехнулась Люся.

Миша взглянул на неё исподлобья.

– Как видишь, бывает… Мумтаз умерла, рожая четырнадцатого ребёнка. Шах Джахан был безутешен… И мавзолей, который он построил для жены, стал данью памяти… Он и поныне считается символом вечной любви.

– Памятником любви, которой больше нет на свете, – отозвалась Люся с грустью в голосе. – Современные мужчины уже не в состоянии построить для любимой Тадж-Махал. Никто. Никогда…

– Слушай, кончай сеанс мазохизма, – прервал её Миша. – Сдаётся мне, ты несколько зациклилась на мнимой неуспешности своего брака и культивируешь роль страдалицы.

– Мнимая неуспешность? – Люся фыркнула. – Да мы с Димкой давно уже стали чужими друг другу, нам даже поговорить не о чем, у него свои интересы, у меня – свои.