Семейные обязательства

Отец Георгий, охранитель, кожей почувствовал холодный, пронизывающий ветерок магии. Он не мог определить колдовство со всей точностью, и озноб вызвала скорее догадка, чем чутье — но как еще огонь мог просто пропасть?

Только волшебством.

— Спасибо, святой отец, — сердечно поблагодарил охранителя наследник. — Я восхищаюсь вашей решительностью и скоростью реакции.

— Работа такая, Ваше Высочество, — пожал плечами Отец Георгий. — Благодарю вас. Только, пожалуйста, пусть эта история останется между нами.

— Хорошо.

Остальные экскурсанты, даже притихший старичок, молчаливо с ним согласились.

Рождественский обед в Цитадели был великолепен. Утка действительно оказалась выше всяких похвал, равно как и паштеты, телячьи рулетики с черносливом и масса других блюд, названия которых ни сержант Фальке, ни, тем более, охранитель Георгий не знал. Он наслаждался угощением, запретив себе думать о недавнем происшествии.

После ужина будет праздничная месса, потом нужно хорошенько выспаться.

Расследование он начнет завтра. Спокойно, методично и скрупулезно. Кто-то из тех, с кем он сегодня осматривал Цитадель — маг. Скорее всего, огненный, причем пользующийся полным доверием принца, иначе не смог бы колдовать при нем. Да, сегодня колдун спас старичка от ожогов. А что будет потом?

Прошло почти двадцать лет. Провинциал- охранитель Гетенхельмский легко вспомнил то происшествие в сочельник до мелочей, слишком часто анализировал и прокачивал — кто же?

Сейчас это было уже не важно.

Принц Ульрих через несколько месяцев после того происшествия отрекся и пропал. Видимо, погиб — иначе не допустил бы войны принцев, призвал бы своих сыновей к миру. Или хотя бы попытался.

Елизавета Лунина умерла в ноябре того же года. Старичок фон Ярмберг погиб во время войны принцев, при разгроме родового замка. Говорят, сражался до последнего, несмотря на возраст и подагру. Гранд-дама, двое восторженных молодоженов — все уже закончили свой земной путь.

Отец Георгий пристально посмотрел на архиепископа.

— Так что вас интересует в том старом деле?

Архиепископ прокашлялся, допил лекарство и хитро посмотрел на отца Георгия.

— Меня — ничего. Мне там все понятно. А вот тебе стоит кое-что узнать о событиях двадцатилетней давности…

Начало марта того далекого года выдалось на редкость студеным. «Тридцать восьмое февраля» — мрачно шутили жители столицы, кутаясь в теплые шарфы и стараясь поменьше бывать на улице.

Мела пороша, от резких порывов ветра на широких площадях Гетенхельма завивались маленькие смерчи из жесткого снежного крошева. Город тонул в метели и угольном дыме из каминных труб.

Отец Дмитрий, юрист Священного Синода, доктор обоих прав[2], «законник-церковник», как его часто называли и в глаза, и за глаза, тогда еще и не помышлял о должности архиепископа Гетенхельмского.

Он шел к Цитадели по пустынным вечерним улицам, смотрел на горящие через один фонари и иронично думал — как быстро дворники обнаружат в сугробе его обледенелый труп? Вот споткнется сейчас немолодой юрист, по глупости отказавшийся от брички, упадет в снег — и что? Время позднее, прохожих нет, все сидят по домам, у теплых печей и каминов…

Навстречу ему проехал конный разъезд городской стражи. Парни кутались в полушубки и низко нахлобучили шапки с гербовыми кокардами, но выглядели вполне браво.

— Доброго вечера, батюшка, — поздоровался с ним старший. Видимо, приметил сутану, торчащую из-под шубы. — Эк замело-то! Не мерзнете?

— Спасибо, служивый, — в тон ему отозвался отец Дмитрий, — все в порядке, я пришел почти.

«Не пропаду», — хмыкнул он про себя, ускорил шаг и через пару минут и десяток шмыганий простывающим носом вышел на Имперскую площадь.

Между Цитаделью, замком императора, и Гетенхельмским Кафедральным собором, на гранитных плитах площади, было раздолье снежным вихрям. Гвардейцы замерли у ворот, немногочисленные прохожие жались к стенам от ветра. Привидением носилась поземка, от резких порывов взметалась вверх, рисовала причудливые фигуры из снежинок.

Из снежного вихря к священнику шагнул кавалергард.

— Здравствуйте, святой отец, — услышал отец Дмитрий негромкий голос, перекрывший вой метели. — Спасибо, что пришли так быстро. Я провожу вас.

— Добрый вечер, господин фон Раух, — стараясь не стучать зубами от холода, ответил отец Дмитрий.

Они не пошли через площадь к главным воротам. Свернули в заметенный снегом неприметный проулок и оказались перед окованной железом дверью дома.

— Черный ход, — пояснил кавалергард, — Не все визиты стоит афишировать.

В прихожей слуга принял у отца Дмитрия шубу, и они с фон Раухом спустились в подвал.

«Как же его прозвали? — зачем-то пытался вспомнить священник, — Пес Императоров? Меч Императоров? А, нет, Меч — это его дед, тоже Георг фон Раух… или прадед, Конрад? Их же целая династия на службе короне…»