Семейные обязательства

Ветер принес запах навоза. Не тошнотворный (устраивать скотные дворы вблизи трактов запретила еще императрица Изольда), но отчетливый.

— Лизанька, закройте, пожалуйста, окно, — не поднимая глаз от газеты, сказал Пьер.

Она хотела было не обратить внимания или ответить что-нибудь злое и колкое. Но вместо крошечного бунта Элиза послушалась.

Теперь ведь у тебя нет никого ближе Пьера, так? Раньше за тебя отвечал отец, теперь будет муж. Все логично и правильно… А что указом императора Александра женщинам разрешено занимать любые посты на госслужбе «на какие достанет ума и таланта» — так это, как говорил папенька, станет гибелью империи. Какая уж тут самостоятельность, не стать тебе «дочкой императора». Ты сирота.

Поблагодари отца, девочка. Он позаботился о твоем будущем, прежде чем…

На глаза снова навернулись слезы.

Некому тебя пожалеть…

Лет в пять Элиза осознала, что до ее рождения мир был, в общем-то, точно таким же. С появлением маленькой девочки что-то изменилось только для ее семьи, а другие этого и не заметили. И если Элиза вдруг пропадет, в мире тоже Ничего Не Изменится.

Принять это было сложно. Почти невозможно. Как — не изменится?! Совсем?!

А вот так… — грустно вздохнула про себя Элиза, глядя на празднично-летнюю зелень у дороги. — Совсем не изменится. Рыбаки будут все так же ставить сети на озерах, трактирщики — принимать путешественников, собаки — брехать у заборов, почтальоны — доставлять письма, кухарки — готовить обед… Это твоя жизнь закончилась, девочка, а они об этом и не узнают. Да и какая им разница? До тебя даже жениху дела нет. Исполнит обещанное — и всё.

Скоро они свернули с тракта на проселок, ведущий к поместью Румянцевых. Проехали через лес, мимо раскидистых папоротников по обочинам и древних верстовых столбов, покрытых темным мхом. Пахло грибами. Элиза вспомнила, как в детстве ходила с корзинкой по лесу, а нянька учила ее, как отличить боровик от поганки.

Дорога вышла на опушку леса — почти приехали.

За широким лугом Элиза увидела синюю крышу длинного одноэтажного здания. Над воротами перед ним красовалась вывеска из чугунного кружева: «Румянцевский фарфоровый завод». Кажется, Элиза когда-то слышала легенды о блюдечках, по которым можно катать румяные яблочки из местных садов. И что фамилия ее жениха произошла от тех, кто сумел вырастить те яблочки…

Неважно. Скоро она сама станет Румянцевой и все узнает. Если и есть какая-то чертовщина в роду ее будущего мужа, так это дело привычное. У кого ее нет?

Тень Гетской империи — древнее Тридевятое царство. Оно повсюду: в семейных легендах, в соломенных куколках, в привычно воткнутых в притолоку ножах перед отъездом в дальнее путешествие… Церковь осуждает предрассудки, охранители карают за магию (ах, да, сейчас — только за зловредную магию!), но старые обычаи давно прикинулись суевериями и остались на своей земле. Они в крови у потомков Серых Волков, Иванов-дураков, премудрых Елен и прекрасных Василис. Как ни рядись в платья по последней моде, где-то в тебе жива память о пра-пра-бабушке, выпускавшей лебедей из широких рукавов.

Вот только это совершенно не важно. Не поможет Сивка-Бурка, не утешит ученый кот, у них хватает своих важных дел. Почтовая имперская служба — для лошадок, работа на Официум охранителей — для котов, а ты сама разбирайся со своими проблемами.

Ты была самой завидной невестой столицы, ты воротила нос от жениха и считала, что ему незаслуженно повезло с тобой. Теперь получается, что это тебе повезло с ним.

И — вот оно, самое ужасное! — незаслуженно повезло.

Остаток дня Элиза провела в своих комнатах. Отослала горничную и велела не беспокоить. Не хотелось никого видеть.

Утром она с трудом заставила себя встать. Только когда поняла, что уже несколько минут прикидывает, выдержит ли люстра ее вес и хватит ли длины шнура от гардины, Элиза ужаснулась собственным мыслям и долго пыталась смыть их с себя ледяной водой, не успевшей нагреться с ночи.

Звать горничную все еще не хотелось.

Завтракала она в одиночестве. Слуги сказали, что Петр Васильевич на рассвете уехал в столицу. Элиза кивнула как можно безмятежнее. Он не обязан утешать невесту, Пьер — не любящий жених, он тоже не рад свадьбе. А что ей не по себе здесь одной… Это, увы, не его забота.

Позже она прошлась по коридорам и галереям и постаралась посмотреть на дом непредвзято. Как ни странно, ей здесь даже понравилось. Светло, просторно, уютно. Разве что свежие цветы в вазах были, на вкус Элизы, слишком вычурны.

В гостиной к ней подошел дворецкий и почтительно поклонился. Спросил, какие будут распоряжения у будущей хозяйки. Выслушал замечания о букетах и обещал сию минуту послать за другими.

Элиза сердечно его поблагодарила и вышла в сад. Здесь все было гораздо хуже — садовник в поместье Румянцевых работал не слишком усердно. Хотя в заросшем парке вокруг старинного дома и таилось какое-то очарование, Элизе он показался чуточку жутковатым. Может быть, из-за красных налившихся яблок?