Семейные ценности (СИ)

Уэнсдэй прикусывает нижнюю губу в попытке сдержать стон, рвущийся из сдавленного горла.

Дыхание сбивается, становясь тяжёлым и прерывистым. Между бёдер всё давно горит пламенем адского огня, мышцы глубоко внутри истекают обжигающей липкой влагой и требовательно сжимаются вокруг пустоты.

Рука Ксавье исчезает, и она протестующе шипит, плотнее прижимаясь задницей к его паху.

— Чёрт… — бормочет он сбивчивым шёпотом и отводит в сторону её высокий хвост, чтобы прижаться губами к выступающему шейному позвонку. — Я очень хочу тебя, Уэнсдэй.

— Так не тяни, — oh merda, это должно было прозвучать твёрдо, но выходит почти умоляюще. Она неосознанно двигает бёдрами вниз и вверх, прижимается к его эрекции, пытаясь побудить Ксавье к более активным действиям.

Уловка срабатывает — слышится шорох одежды, а секундой позже он оттягивает тонкую полоску нижнего белья и плавно погружается в изнывающее от возбуждения тело. Так медленно и сладко, что у Аддамс буквально голова идёт кругом от чувства долгожданной наполненности. Пульсирующие мышцы податливо расслабляются, впуская твёрдый член по самое основание. Полностью оказавшись внутри, Торп ненадолго замирает и сильнее натягивает конец галстука на её шее.

Кислородное голодание усиливается — и вместе с тем многократно усиливается интенсивность ощущений. Сердце заходится в бешеном нечеловеческом ритме, словно вот-вот выпрыгнет из груди. По артериям расплавленным огнём струится адреналин.

Ксавье плавно подаётся назад, выходя практически полностью — и тут же обратно.

Ей хочется застонать в голос, громко и протяжно, но из скованного удавкой горла вырывается лишь тихий сдавленный хрип.

Его ладонь собственнически стискивает её бедро, не позволяя вернуть контроль над ситуацией — так крепко, что на мертвецки бледной коже наверняка уже расцветают синяки в форме его пальцев. Сходя с ума от желания, Аддамс вжимается лбом в холодное стекло, запотевшее от учащённого дыхания, и опускает одну руку между широко расставленных ног. Предательски подрагивающие пальцы ложатся на набухший клитор, лаская чувствительное место сквозь кружево нижнего белья.

Торп немного ускоряет темп движений, сильнее вбиваясь в хрупкое тело, и удовольствие стремительно нарастает. Она движется ему навстречу, подстраиваясь под ритм толчков и глубже насаживаясь на напряжённый член.

Просторную гостиную заполняют звуки пошлых шлепков от соприкосновения плоти, воздух вокруг наполняется терпким ароматом секса.

Кислород стремительно догорает в лёгких с каждым рваным выдохом. Уэнсдэй лихорадочно кусает губы, смазывая багряную помаду — и очень скоро во рту появляется солоноватый привкус крови.

От каждого яростного толчка она дрожит и задыхается, как на сеансе электрошока.

Разгорячённое тело, изголодавшееся по его собственническим прикосновениям за пару дней вынужденной разлуки, предаёт Аддамс преступно быстро — всего через несколько движений по позвоночнику проходит волна мурашек, а мышцы внутри начинают яростно сокращаться, обхватывая твёрдый член плотным кольцом. И это крышесносное ощущение накрывает горячей волной цунами, сокрушительным ураганом пятой категории.

Протяжный задушенный стон проходит по сдавленной трахее, срываясь с приоткрытых искусанных губ, местами окрашенных кровью в цвет багровой помады.

Ксавье едва не рычит от возбуждения и принимается толкаться резче и быстрее — и наслаждение снова нарастает. Первый оргазм не прекращается, стремительно переходя во второй, ещё более крышесносный. Он продолжает трахать её в бешеном темпе, а через несколько секунд отпускает конец галстука, наконец позволяя сделать полноценный спасительный вдох.

Но опомниться Уэнсдэй не успевает.

Он резко выходит и разворачивает её к себе лицом — подхватывает ладонями под ягодицы и приподнимает. Она оплетает его бёдра своими и впивается ногтями в плечи, безжалостно сминая плотную ткань белой рубашки.

Расфокусированный взгляд чернильных глаз скользит по лицу Торпа. Чёткие выразительные скулы заострились, челюсти плотно сжаты, высокий лоб покрыт испариной, на руках выступил синеватый узор из вен. Зрачки неестественно расширены, словно под действием мощного наркотика — бархатно-зелёная радужка практически полностью скрыта под угольной чернотой.

Даже после двух оргазмов подряд Аддамс чертовски сильно нуждается в продолжении.

Тело изнывает, требует, умоляет.

Долю секунды она пристально всматривается в его глаза, подёрнутые поволокой желания, а потом резко подаётся вперёд и впивается яростным поцелуем в губы. Ксавье стонет ей в рот, стискивая пальцами бёдра до упоительной боли и вжимая Уэнсдэй в панорамное окно всем своим телом. Её руки скользят по его торсу, шире распахивая рубашку с оторванными пуговицами — легко царапают тёплую кожу с бисеринками пота, очерчивают контуры мышц пресса… и в конце концов бледные тонкие пальчики смыкаются вокруг основания члена.