Семейные узы

Лезть за другим оружием бессмысленно. Я бросаю пистолет и выбегаю из комнаты, мгновенно задвигая толстый стальной засов. С обратной стороны в дверь тут же врезается существо, словно таран. Стальные петли вздрагивают и выдерживают несколько ударов, но их выбивают из стены.

Пол под чудовищем изрисован пентаграммами, знаками и символами различных культур и магических практик. Я как могу выговариваю заученные на разных языках заклинания. По всей гостиной вместо семейных фотографий развешаны кощунственные реликвии, от взгляда на которые при дневном свете захотелось бы отвернуться. Всё направлено на то, чтобы угадать слабые места чудовища и ударить по ним.

Двойнице плевать. Она проходит через все видимые и невидимые преграды, не обращая внимания ни на них, ни на мои слова. Остаётся последнее.

Я срываю с шеи серебряный крестик и показываю чудовищу.

Молниеносный удар чуть не отрезает мне пальцы. Крестик я выбрасываю. Что религия, что прочая мистика – я столкнулся с силой, которая ни во что не верит.

Меня зажимают в угол. Двойница движется медленно, но непрерывно, как механизм. Она снова заносит нож для удара.

Я уже держу лежащую на полу цепь и в нужный момент подтаскиваю тяжёлый медвежий капкан. Голая ступня двойницы касается пружины, стальные челюсти захлопываются, вгрызаясь заостренными зубами в кожу и ломая кости.

Чудовище не издаёт ни звука, оно даже не выпускает из рук нож, но, по крайней мере, падает на колени.

Я отскакиваю, не теряя времени. За спиной раздаётся металлический лязг: двойница кинулась за мной, но цепь, прикреплённая к батарее, выдержала. Это ненадолго. Поэтому свой первый удар я наношу как можно скорее – наотмашь, разворачиваясь всем корпусом.

Чудовище уже поднималось, но удар боевого молота врезается ей в плечо и сбивает с ног. Кости трещат и звенит цепь. На этот раз двойница роняет нож.

Боевой молот умеет колоть, рубить и крошить – всё это я собираюсь опробовать на паразите, захватившим мой дом. Я выбрал это оружие из-за его универсальности. Оно тяжёлое и требует большой силы и выносливости, но за год Никита хорошо меня натренировал.

Молот взлетает и обрушивается чудовищу на спину. С новым ударом острая пика проходит сквозь кожу в районе ключицы. Я отпрыгиваю в сторону, не позволяя себя схватить. Несмотря на увечья, двойница всё ещё вьётся у меня под ногами.

Я отрубаю ей кисть. В ушах барабанный бой, словно в теле бьются несколько сердец и все коллапсируют от нагрузки. Одежда промокла насквозь. Я едва дышу и ничего не слышу.

Сил всё меньше, но они есть. Я много упражнялся и привык к молоту. Его убийственная мощь обрушивается чудовищу на голову. Череп вдавливается и проваливается внутрь. Урон сравним с попаданием под колёса грузовика.

Я настолько искалечил тело двойницы, что на ней почти не осталось одежды. Мне приходится смотреть на голое тело сестры: сломанное, вывернутое и сегментированное. При этом в нём нет крови. На полу вообще никаких жидкостей, словно я изрубил пустую оболочку.

Чудовище слабо барахтается на полу, как умирающая на воздухе рыба.

Я отсекаю ей голову. Та дважды перекатывается и останавливается у шкафа. Лезвие застревает глубоко в паркете. Обеими руками я тяну молот за рукоять, пытаясь вытащить. На это требуется непозволительно много секунд. В спешке я замахиваюсь и ищу взглядом цель для нового удара.

Но он не требуется. Чудовище перестало двигаться. Прежде чем принять этот факт, я на всякий случай отрубаю ей ещё несколько частей тела. Оставшийся запас сил нужно поберечь для возможной обороны. Я отступаю, волоча тяжеленный молот.

Всё?

Передо мной лежит обезображенное тело сестры, хотя я убеждён, что это монстр, принявший её облик. Не исключено, что это тело Никиты или Стаса, а я просто их не узнаю. Безумие совсем меня ослепило? А мог я из-за помутнения напасть на случайного прохожего? Или я разгромил пустую гостиную, сражаясь с галлюцинацией.

Стоит доверять себе? А полагаться на глаза? Вдруг это не мои глаза… Что, если однажды ночью сестра вырвала их и заменила на кошачьи; сердце заменила на свиное; а руку на воровскую, как в той сказке про трёх фельдшеров? Я помню все сказки, которыми она пугала меня в детстве.

Кто я? Что я наделал?

Молот едва не выскальзывает из пальцев, но я вовремя его ловлю и крепче сжимаю рукоять. Не уверен, что смогу ещё раз им замахнуться, но расставаться с оружием не хочется. Бой барабанов утихает.

Я – это по-прежнему я: со своими глазами, рукой и сердцем. У меня слегка поехала крыша, но в целом я нормален. Это мир безумен и опасен, а не я, ведь в этом мире мне пришлось убивать неведомую тварь.

Похоже, я правда её прикончил.

Мы с сестрой прочитали много оккультной литературы и бестиариев. Обезглавливание часто приводилось как способ окончательно избавиться от нечисти. Со своей ролью палача я справился.

Я подхожу к телу. Моя спина и руки катастрофически устали, но я заставляю себя быть наготове. С виду беспокоиться не о чем: даже если двойница жива, двинуться она всё равно не может.

На уколы лезвия ноль реакции. Просто безжизненная и бескровная пустышка.