Читаем Семейные вехи. Жизнь в испытаниях и радостях. Часть первая полностью

А город уже

Ограничил прописку.

Лишь в Гатчине

Дядя сумел прописать.

Тут Кингиссепп

Приглашает рабочих

Железной дороги-

Срочный ремонт.

В вагончиках жили.

И там, между прочим,

Надумала снова

Лететь на восток


Новосибирск

Не раскрыл ей объятья,

С трудом прописалась

в барак.

Пошла фрезеровщицей

И своё счастье-

Сазонова встретив,

Вступает с ним в брак.

Но стружка и пыль

Подрывают здоровье.

Решает вернуться в Шарап.

Едет на курсы

Осеменаторов, чтобы

Улучшить породу скота.

Как специалистам

Совхоз выделяет

Квартиру с удобствами,

Двор, мотоцикл.

Ксенья в свинарник пошла-

Там давали,

То жмых, то селёдку,

Бурду от вина.

Что приносила,

Мгновенно съедали.

Жмых как конфеты

Сосали тогда.

Летом свиней выгоняли «на волю»

Траву пощипать

И в грязи полежать.

Чистили клетки,

Навоз развозили по полю,

Чтоб перепрел,

Удобрением стал.

На одной кучке

Нежданно, негаданно

Подсолнух расцвёл

И, как солнце, горел.

Вот и решили девчонки

отправиться,

Сорвать и на платье

пристроить себе.

Залезли на кучу,

Сорвать попытались.

Одна ощутила

Вдруг холод и боль.

Вскрикнула, бросив цветок

Полусорванный.

Змея укусила

И скрылась в навоз.

К маме бежали,

Кричали и плакали.

Ксенья прижалась

Губами к ноге.

Стала отсасывать яд,

Тут же сплёвывать,

Совсем не заботясь

опять о себе.

Если бы ранка во рту оказалась,

То умерла бы скорее сама.

Но всё же упорно сосала, плевала

И домой дочку несла на руках.

В район позвонили,

— Есть ли лекарство?

Не оказалось.

Сказали: укол сделает

фельдшер.

И «перетянет»

ногу скорее жгутом.

Взялась Василиса лечить:

Пошептала на простоквашу,

Поставила ногу в неё.

Поливала до тех пор,

как творогом стала

В землю зарыла его

под кустом.

Трижды меняла

она простоквашу,

Творог бросала в лохань.

Потом положила слой

толстый сметаны

Велела собакам лизать.

Боль уходила, но опухоль быстро

Уже подбиралась к жгуту.

Перенесли чуть повязку повыше

Нога отекала у всех на виду.

Поила отваром из трав

Василиса,

Меняла сметану

почти каждый час.

Жгут переносила

И Бога молила

Не мучить ребёнка,

Здоровье послать.

Лишь только под осень

Ходить «хромоножка»

Начала медленно

Потом побыстрей.

Но часто судорги

Под коленкой

Напоминали

О прошлой беде.

Сазонов свинкомплексом

Уж управляет,

При институте

Спецкурс завершив.

Война оставила

в наследство

Разруху, голод, горе, мрак.

У детей украла детство…

Подрастали кое-как.

Больше всех досталось

Ксенье:

Сын погиб, а муж «пропал

Без вести», не вдова и

Без сомненья,

Не замужняя жена.

Ждала всегда,

Может, вернётся,

Начнёт шутить,

Как всякий раз

И солнце в небе засмеётся,

Тучи рассеются тотчас.

Тут из тюрьмы

Пришёл Алёша,

За «куль муки»

Срок отбывал.

В семье голодные, босые

Мать, отец и две сестры

Стали «свататься»

За Ксенью,

Пойти согласен «в примаки».

«Сошлись». Она его обула,

Одела с ног до головы.

Преобразила, в строй вернула-

«Самородок» средь мужчин!

Поползли в деревне слухи:

— Смотри, Алёшка загулял.

То у одной, слышь, молодухи,

То у другой заночевал.

Не вынесла обиды Ксенья-

Разошлась с ним,

чтобы знал,

Что не позволит

насмехаться,

Хоть уж беременной была.

В Кочковский район

уехал

Женился там,

доярку взял.

Сам скотником определился

Часто в гости приезжал.

А Ксенья снова расцветала,

К тому же, сына родила.

Крестили, Виктором назвали,

Крепким рос и весь в отца.

Лицом, характером и силой

Упрямством, выдержкой, умом.

Уж, коль до спора доходило,

Мненье отстаивал своё.

В детстве всё,

То двигалось- прельщало,

Мог гоняться целый день

За жуками, червяками

Но утята — всех милей!

В перевалочку шагают

И пищат на все лады

Утка, крякая, страдает,

Защищая от беды.

Он утёнка по головке

Стукнет прутиком слегка

На спинку тот перевернётся,

«Сучит» лапками пока,

Он сидит и ждёт тихонько.

Перестанет- снова стукнет

— Шевелись, мол, что затих?

Сёстры еле успевают

От утёнка оттащить.

Подрастал мальчишка

Очень смелым.

От мамы ни на шаг

Не отставал.

В ясли не ходил,

А детский садик

В ту пору не существовал.

Учились сестрёнки,

И не было стыдно

Прийти на собранье,

Узнать обо всех.

В пример приводили

И часто хвалили,

Готовили в будущем

Смену себе.

Всегда были вместе,

На всех выступленьях,

На соревнованьях,

В походах, в кино.

Одна поступила

В училище в Бердске,

Другая готова

Была через год.

Отлично закончила школу,

Поехала в Бердск поступать

Плыли туда пароходом

Пришлось у сельчан ночевать.

Утром поехала в город,

Нашла стадион, летний парк

Где же училище? Кто-то

Показал, наконец, на фасад.

Подошла, что же вижу?

Вывеска, старый забор.

Створки ворот, и дорожка

В маленький дворик ведёт.

Тут же огромная лужа

После вчерашних дождей.

Ноги насквозь промочила,

Пока добралась до дверей.

В тёмном «предбаннике» тихо,

Видно, занятья идут.

Поднялась по ступеням.

Площадка и много дверей.

Робко в одну постучала.

Кто-то ответил. Вошла.

— Где можно сдать документы,

К вам я хочу поступать?

— Здесь. Покажите.

Отличница?

Будем мы рады принять.

Нужны фотокарточки,

Рядом могут на «срочное» снять.

Снимок сделали.

Срочное фото

Стали в «заказах» искать.

О сходстве сказать

Очень сложно,

Можно «с натяжкой»

Узнать.

Пришла. Всё сдала

Под расписку.

Сказали:

— Езжайте домой!

И отдыхайте всё лето.

Ждём Вас осенней порой»

Как будто бы выросли крылья

От радости за спиной

Хотелось кричать:

— Поступила!»

И плыть поскорее домой.

На пароходе нет места.

Просила кассира в слезах.

— Я как-нибудь втиснусь,

поверьте,

Мне негде совсем ночевать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Том 2. Мифы
Собрание сочинений. Том 2. Мифы

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. Во второй том собрания «Мифы» вошли разножанровые произведения Генриха Сапгира, апеллирующие к мифологическому сознанию читателя: от традиционных античных и библейских сюжетов, решительно переосмысленных поэтом до творимой на наших глазах мифологизации обыденной жизни московской богемы 1960–1990-х.

Генрих Вениаминович Сапгир , Юрий Борисович Орлицкий

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература