Семейный архив

Письмо было подписано Иваном Щеголихиным, заведующим делом прозы журнала «Простор». 

6.

Вскоре пришло письмо от Аркадия Белинкова:

«Дорогой Юрий Михайлович! Вчера получил Ваше письмо. Благодарю Вас.

Завтра исполнится месяц, как я лежу в больнице. Сейчас чувствую себя несколько лучше. Было совсем плохо.

Ваше письмо очень расстроило меня, хотя и не очень удивило: вступили в полосу ожесточенных пересмотров и мстительности людей, которых некоторое время держали на поводке. Весьма возможно, что я тоже вскоре пришлю Вам письмо с сообщением о том, что 10 дней назад заключенный договор аннулирован и пр.

Во всех издательствах идет методическое выталкивание неугодных рукописей. Это касается всех фаз редакционно-издательского процесса: от рассмотрения заявки до возвращения автору сверки. Причем все это делается с чистейшим энтузиазмом, ибо делают это люди, которые сами избегают хорошо писать.

Судя по всему, все это не на один день, хотя я не думаю, чтобы это было на вечные времена. Для того, чтобы это было на вечные времен не достаточно изменений только в эстетике.

Мои дела несколько неожиданны по нынешним временам: со мной заключили договор на книгу об Олеше и пока его не расторгают. Правда, я еще не представил рукопись (она уже готова). Возможно, как только рукопись будет представлена, мои взаимоотношения с издательством станут похожи на Ваши.

От души желаю Вам успеха, хотя понимаю, как он сейчас призрачен. Будьте здоровы.

Горячий привет Вере Григорьевне.

Аркадий Белинков».

7.

В июле я получил письмо от Николая Ровенского, заведующего русской редакцией в Казгослитиздате:

«Здравствуй, Юрий! Кое-что ты, видимо, знаешь о судьбе своего романа. Заместитель Джандильдина (зав. идеологическим отделом ЦК КПК) А.Шманов прочитал журнальный вариант романа и нашел его интересным, не в пример т. Изотову, который увидел в нем только дрянь и халтуру. Никогда я не испытывал такой ярости и обиды за себя и ровесников, как в тот день. Человек я мало почитающий начальство, наорал, ушел и больше с ним не разговариваю, как, впрочем, и все другие. В том, что Изотов ничего не понимает, суди по этим вот фактам: он три месяца задерживал сборник Олжаса Сулейменова «Солнечные ночи» и сразу разрешил печатать «Кузьму» (Антисемитская повесть, даже по тем временам вызвавшая скандал. — Ю. Г.) Пусть это тебя утешит и укрепит в мысли, что роман твой не будет загублен. Сегодня т. Шманов попросил принести ему полный вариант романа. Несем. Он человек умный, понимающий и, главное, современный. Я надеюсь на добрый исход.