Семейный бизнес. От перемены мест... (СИ)

-- Ну вот и все! -- торжественно произнес дедуля и взял со стола голубой пузырек, похожий на те, в которых парфюмеры хранят эфирные масла. Оглядев его и откупорив крышку, он принюхался к содержимому, блаженно закрыл глаза, будто оттуда на самом деле дивно пахло, и продолжил: -- Еще пара минут в запасе... Прекрасный вечер я выбрал, чтобы покинуть этот мир, не так ли? Никогда не был тем, кто покорно ждет, когда кто-то или что-то решит его судьбу. Всю жизнь выбирал свой путь сам, и, как видите, смог преуспеть и добиться успеха. Да, я многого достиг, но уходить мне отнюдь не жаль: мое дело будет жить в надежных руках сына, а дочь будет отомщена и душа ее наконец упокоится с миром...

Прямо на моих глазах разворачивался какой-то театр абсурда, на главную роль в котором я согласия не давала и вряд ли бы когда-нибудь дала. Блондин стоял по левую руку от отца и безмолвно разглядывал пол. Машков старший встрепенулся, выдохнул и одним движением опрокинул в себя содержимое пузырька.

-- Пора, -- кивнул он сыну и блаженно улыбаясь развалился на кушетке.

Машков-младший схватил стоявшую в углу канистру, на которую я поначалу не обратила внимания, и отвинтил крышку. В нос ударил резкий запах чего-то горючего. Блондин принялся методично поливать пространство вокруг меня. Когда он приблизился вплотную, я выпрямилась, схватила его свободной рукой за рубашку и прошептала:

-- Пожалуйста, не надо, -- я с мольбой уставилась в его глаза, призывая, пока еще не поздно, очнуться и передумать.

-- Заткнись, -- процедил он сквозь зубы и вырвался из моей хватки. Не удивлюсь, если бы в тот момент в моей руке остался клок ткани -- с такой силой я в него вцепилась.

Меня затрясло еще сильнее. Чтобы не заголосить как деревенская баба, пришлось кусать до крови собственный кулак. От металлического привкуса во рту меня замутило еще сильнее, и недавний ужин все-таки вышел на свободу. Благо я успела раздвинуть колени. Похоже последнее, что я запомню, будут брызги собственной рвоты на парадных туфлях. Ох, не зря сведущие люди в гостях у врагов не едят...

У соседнего окна раздался звук чиркающей спички, и блондин картинным жестом кинул ее аккурат на занавеску. А затем без слов покинул помещение, прикрыв за собой дверь. Дедуля к тому времени валялся уже без сознания, и я была единственная, кто смотрел, как занимается пламя, пожирая римские шторы, переходя на мебель, до которой было способно дотянуться, как чернеет наборный паркет, и как дым стелется под потолком.

Искусанный в мясо кулак уже не помогал, и я принялась орать во все горло и биться в наручнике, точно зверь, волею судьбы попавший в силки. Последним воспоминанием перед тем, как нырнуть в пустоту, стал странный шум за дверью.

Первым делом пришло понимание того, что я лежу. Глаза открываться категорически не желали, но я старалась вернуть над ними контроль. Спустя пару неудачных попыток я все-таки смогла приподнять веки, но добилась лишь того, что черный фон сменился мутно-белым. Пришлось вяло моргать до тех пор, пока сквозь вязкую пелену не начали проступать бесформенные пятна. Еще несколько минут ушло на то, чтобы окончательно проморгаться и осмотреться вокруг. Голова шевелиться не хотела, так что пришлось водить глазами по сторонам, жадно вбирая в себя детали окружающей обстановки. Итак, все, что я смогла охватить взглядом, это: белый потолок, светло-бежевые стены и занавешенное бирюзовой офисной занавеской пластиковое окно. Меня тут же передернуло: ненавижу занавески!

В этот самый момент сокрушительным потоком нахлынули воспоминания. Радовало одно -- на "мир иной" казенная обстановочка походила слабо, так что скорее всего находилась я в больнице. От осознания случившегося я невольно сглотнула и тут же чуть не лишилась сознания: боль в горле оказалась невыносимой. Правая рука шевелилась с трудом, поэтому ощупывать себя пришлось левой. Выглядела обычно ухоженная конечность жутковато: опухшая, вся в синяках и царапинах, местами даже заклеена белым хирургическим пластырем. Похоже именно эту руку я пихала в свой рот от отчаяния.

Так, голова вроде бы без повязок, но с какой-то пластмассовой хренью на весь нос и рот. "Кислород мне что ли подают?" Волосы на месте (по ощущениям -- и свои, и заимствованные), на теле ничего лишнего не обнаружила, ноги слава Богу шевелятся, на правом запястье повязка, из вены торчит катетер. Чуть ниже пояса из-под одеяла выглядывает полупрозрачная трубка.

"Серьезно? Я что, настолько плоха?" -- думать о грядущем периоде восстановления с медицинской уткой в придачу не хотелось, и я прикрыла глаза: пожалуй, не ошибусь, если подумаю об этом позже.