Семейный бизнес. От перемены мест... (СИ)

Не знаю, как долго я так пролежала, прокручивая в уме события, чуть не ставшие для меня роковыми, но при звуке открывающейся двери пришлось от собственных воспоминаний, больше походящих на кадры фильма ужасов, отвлечься. Меня поприветствовал дядька в голубой униформе с добродушным лицом и пышной бородой цвета соли с перцем. Столь густая растительность -- мечта любого современного юноши, желающего придать собственному облику брутальности. Но не думаю, что в случае доктора, то была дань моде. За спиной "бородача" маячили Егор и Леха с осунувшимися лицами. А я про себя присвистнула: "это ж если у них видок такой потрепаный, на что же я тогда похожа?"

-- Добрый день, Мария Аркадьевна. На данный момент вы находитесь в ожоговом центре. Меня зовут Михаил Андреевич, и я ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете? -- заговорил мужчина, переключая все мое внимание на себя.

Я постаралась ответить как можно более честно, но после длительной отключки оценить собственное состояние было затруднительно, тем более лежа.

-- Эмм, правая рука болит, горло болит, ноги шевелятся, -- выдала я охрипшим голосом все, что смогла. Маска мешала говорить, и доктор ее убрал, -- А вообще это я у вас спросить хотела, насколько все плохо, -- капризные нотки, проскользнувшие сами собой, заставили печально вздохнуть.

-- Ну что вы, Мария Аркадьевна, у вас наоборот все очень даже хорошо, -- с добродушной улыбкой ободрил меня доктор и похлопал по бедру, скрытому под больничным одеялом, -- На ногах ожоги второй степени, площадь относительно небольшая, так что операция в таких случаях не требуется. Дыму вы наглотались порядочно, отсюда и маска, -- кивнул он на отложенное в сторону приспособление, -- Что касается правой руки, на особо глубокие порезы, не связанные с ожогами, пришлось наложить швы, отсюда и боль. Так что пару дней у нас побудете под присмотром, а потом мы сможем вас выписать.

-- А это? -- хмуро кивнула я на мочевыводящий катетер, будучи не в силах произнести при мужчинах унизительное название вслух.

-- Ну вы же без сознания были, -- с улыбкой пояснил Михаил Андреевич, -- Теперь он вам не нужен, сестра придет, уберет. Еще вопросы?

-- Да, а я могу ходить? -- задала я стандартный вопрос, хотя на самом деле меня так и подмывало спросить, как в старом анекдоте, смогу ли я теперь играть на скрипке.

-- Стопы не пострадали, так что да, с поддержкой и понемногу можете начинать, -- не дождавшись новых вопросов, мужчина захлопнул пухлую папку с историей болезни и, попрощавшись, вышел, оставив нас в палате втроем.

-- Отлично выглядишь, -- поприветствовал меня Леха и приобнял настолько осторожно, словно чуть большего усилия мои кости бы не выдержали и осыпались прахом на ковер.

-- Ну-ну, -- хмыкнула я. Тем не менее заведомо ложному комплименту улыбнулась.

У Егора же пока слов не нашлось, и он просто молча разглядывал меня, аккуратно заключив лицо в свои ладони. Наверняка про себя думал, на кой ему такая проблемная невеста. Кисти у него оказались забинтованы, так что не я одна пострадала.

-- Как ты? -- наконец хрипло спросил он.

-- На троечку, -- попыталась я отшутиться, на что Соболев покачал головой.

-- Маша...

От необходимости расписывать в красках, что где болит, меня освободила вошедшая медсестра. Выгнав мужчин за дверь, она споро избавила мой организм от катетера, отсоединила капельницу и поинтересовалась не желаю ли я перекусить. Почему-то захотелось теплого чая и булочку. Такую сдобную и с ванилью. Девушка пообещала принести, вот это я понимаю сервис!

Предвкушение скорой трапезы воодушевило и придало сил, так что вошедших с разрешения медсестры обратно мужчин я закидала вопросами.

Оказалось, в горящей комнате я провела совсем не много времени, так как мужчины с подмогой подоспели вовремя. Единственное затруднение возникло с наручником, но ключи быстро нашлись у не успевшего далеко уйти блондина. Так же меня спасло то, что я быстро свалилась на пол. А мокрые после купания волосы, накрывшие лицо как покрывало, не дали наглотаться дыма с летальным исходом.

Я в свою очередь рассказала обо всем, что узнала дома у Машкова.

-- Значит все-таки месть, -- покивал в такт своим мыслям Леха.

-- Для старшего месть, -- подтвердила я, -- а для младшего -- способ доказать, что достоин стать во главе папашкиной организации.

-- Долбанутая семейка, -- припечатал Соболев.

-- Егор, скажи, ты правда бросил беременную Эльвиру? --вопрос я задавала нервно, уставившись на собственную грудь, будучи не в силах посмотреть в глаза мужчине. Хоть я и верила изо всех сил, что Егор так подло поступить не мог, но червячок сомнения все же имел место быть.