Семейный роман невротиков

Лишь после преодоления всех таких «роковых влечений» складывается то, что называют характером человека и что, как известно, весьма неудовлетворительно можно разделить на «доброе» или «злое». Человек редко является только добрым или злым, чаще всего «добрым» в одном отношении, «злым» – в другом или «добрым» при одних внешних обстоятельствах, явно «злым» – при других. Интересно наблюдение, что преобладание в детстве сильных «злых» побуждений часто становится прямо-таки условием для особенно отчетливого поворота взрослого к «добру». Крайне эгоистичные дети могут стать наиболее склонными к помощи и самопожертвованию гражданами; большинство сострадательных идеалистов, филантропов и защитников животных сформировалось из маленьких садистов и мучителей зверей.

Преобразование «злых» влечений – дело рук двух действующих в одном и том же направлении факторов – внутреннего и внешнего. Внутренний фактор состоит в овладении злыми – мы говорим, эгоистическими – влечениями с помощью эротики, потребности человека в любви, понимаемой в самом широком смысле. Благодаря примеси эротических компонентов эгоистические влечения преобразуются в социальные. Научаются оценивать возможность стать любимым как преимущество, ради которого можно отказаться от других выгод. Внешний фактор – это давление воспитания, которое представляет собой требования культурного окружения и в таком случае поддерживается с помощью прямого воздействия культурной среды. Культура была достигнута благодаря отказу от удовлетворения влечений, она требует от каждого вновь принятого члена осуществления подобного отказа. В процессе индивидуальной жизни происходит постоянное превращение внешних принуждений во внутренние. Влияние культуры направлено на то, чтобы с помощью эротических добавок все больше эгоистических устремлений превратилось в альтруистические, социальные. Можно наконец предположить, что все внутреннее принуждение, действующее в развитии человека, изначально, то есть в истории человечества, было сугубо внешним принуждением. Люди, родившиеся сегодня, обладают частицей склонности (предрасположенности) превращать эгоистические влечения в социальные в качестве унаследованной структуры, которая под влиянием небольших стимулов осуществляет подобное преобразование. Другая часть этого преобразования влечений должна осуществляться в ходе самой жизни. Таким образом, отдельный человек не только находится под воздействием своей нынешней культурной среды, но и подвергается влиянию культурной истории своих предков.

Если мы назовем присущую человеку способность под влиянием эротики преобразовывать эгоистические влечения его пригодностью к культуре, то можем сказать, что последняя состоит из двух частей – врожденной и приобретенной в ходе жизни, а отношение их друг к другу и к оставшейся непреобразованной части существующих влечений весьма вариабельно.

В целом мы склонны слишком высоко оценивать врожденную часть и вдобавок подвержены риску переоценить общую пригодность к культуре по сравнению с оставшимся примитивным набором влечений, то есть предпочитаем судить о людях лучше, чем они есть на самом деле. Ибо есть еще один момент, который искажает наше мнение и фальсифицирует результат в подходящем направлении.

Естественно, что порывы влечений другого человека находятся за пределами нашего восприятия. Мы судим о них по его действиям и поведению, которые сводим к мотивам, исходящим из жизни его влечений. Такой вывод неизбежно ведет в некоторых случаях к ошибке. Одни и те же «хорошие» с точки зрения культуры поступки могут вести свое начало в одном случае от «благородных» мотивов, в другом – от «неблагородных». Этики-теоретики называют «хорошими» только такие поступки, которые являются выражением импульсов хороших влечений, другие они отказываются признавать таковыми. Однако руководствующееся практическими целями общество такое различие, в общем-то, не волнует, оно довольствуется тем, что человек направляет свое поведение и свои действия согласно культурным предписаниям, и мало интересуется его мотивами.