Семейство Доддов за границей

Теперь вы можете судить, что я чувствовала по прочтеніи уатерсова письма, увидѣвъ, что всѣ мои свѣтскія надежды разлетаются, какъ перья ощипанной курицы. Тысяча-двѣсти фунтовъ! Не на смѣхъ ли это? Да, Молли, я столько плакала въ ту ночь, какъ никогда не думала плакать по Джонсѣ Мэк-Керти! У меня и у Мери Анны на другой день глаза были красны, такъ-что страшно было взглянуть въ зеркало. Первый и, разумѣется, важнѣйшій ударъ состоитъ въ потерѣ денегъ; кромѣ-того, я думала, какъ восторжествуетъ К. Дж., узнавъ о моемъ несчастіи; потому-что, надобно сказать, одна мысль о томъ, что я буду независима, бѣсила его до сумасшествія. У него, кажется, мелькало затаенное подозрѣніе, что я хочу развестись, и теперь, когда онъ узнаетъ, какія пустыя деньги достались мнѣ, его насмѣшки будутъ невыносимо-дерзки. Я предчувствовала, какъ онъ будетъ меня терзать и мучить съ утра до ночи. Эта мысль была ужасна; я изнемогала подъ ея бременемъ, Молли. Я знала его хорошо; я знала, что онъ не ограничится насмѣшками надъ моимъ наслѣдствомъ; что онъ будетъ позорить родъ Мэк-Керти и всѣхъ моихъ родныхъ. Эти выскочки всегда ненавидятъ людей, подобныхъ намъ.

Мы съ Мери Анною толковали цѣлую ночь, разсматривали со всѣхъ возможныхъ сторонъ, какъ намъ поступить. Если мы оставимъ все въ секретѣ, тогда ненужно дѣлать траурнаго платья для себя и для прислуги: это большая выгода; но нельзя будетъ принять имя Доддъ Мэк-Мерти, фамильный гербъ и прочее, не объявляя о смерти бѣднаго Джемса Мэк-Керти. Затрудненіе было въ этомъ обстоятельствѣ; Мери Анна твердо защищала мнѣніе, что важнѣе всего прекрасная возможность освободиться отъ имени «Доддъ» или по-крайней-мѣрѣ прикрыть его тѣнью имени Мэк-Керти.

Ахъ, моя милая Молли! вы знаете пословицу: «бѣда одна не приходитъ»; пока мы разсуждали объ этомъ, мнѣ грозилъ новый громовый ударъ, и я того не предвидѣла. Въ послѣднемъ письмѣ я упоминала о дамѣ, въ компаніи съ которою мы согласились путешествовать — о мистриссъ Горъ Гэмптонъ, очень-красивой, роскошной женщинѣ, хотя, скажу вамъ, ея красота не въ моемъ вкусѣ.

Она высокаго роста, брюнетка, умѣетъ мило, нѣжно держать себя съ мужчинами. Это болѣе всего вредитъ счастью другихъ. Всѣ мы сначала очень ее полюбили: мнѣ кажется, она поставила это себѣ цѣлью, и не щадила усилій, чтобъ примѣняться къ характеру каждаго изъ насъ. Я старалась быть съ нею такъ же предупредительна и пристрастилась, въ угоду ей, къ разнымъ наукамъ и искусствамъ, въ которыхъ не находила никакой пріятности. Но я, какъ говорится, увлеклась потокомъ, и посмотрите, въ какую бѣду занесена я теперь! Клянусь, мнѣ и тогда мало вѣрилось, чтобъ молодая, красивая женщина думала только о каменныхъ лягушкахъ и травѣ: такіе вкусы ненатуральны, потому я зорко смотрѣла за нею. Нѣкоторое время подозрѣвала я, что она нѣжничаетъ съ лордомъ Джорджемъ, потомъ показалось мнѣ, что — съ Джемсомъ; но наконецъ, другъ мой Молли, истина пронзила мою душу, какъ ударъ молніи, и я на минуту потеряла умъ отъ удара. Вообразите, я увидѣла, что истинный поклонникъ ея — представьте, кто? — самъ К. Дж., которому исполнится въ ноябрѣ пятьдесятъ-восемь лѣтъ, а, быть-можетъ, и больше, только онъ не признается…

Разскажу вамъ, какъ я узнала о такой невѣроятной измѣнѣ. Въ моемъ прискорбіи о наслѣдствѣ, пошла я прогуляться, чтобъ наединѣ собраться съ мыслями, и дошла до оранжереи, гдѣ, надѣялась, никто не помѣшаетъ моему раздумью.

Комната К. Дж. находится въ концѣ теплицы, но я не обратила на это вниманія, сидя съ тяжелымъ сердцемъ подъ фиговымъ деревомъ и занятая только своими несчастными обстоятельствами — какъ вдругъ послышался между деревьевъ шелестъ женскаго платья. Я взглянула и увидѣла мистриссъ Горъ Гэмптонъ, въ бѣломъ кисейномъ пеньюарѣ, красиво-обшитомъ кружевами, съ двумя оборками вокругъ шеи, съ двумя оборками и на рукавахъ, такъ-что парадъ ея былъ очень-изященъ.

«Что это значитъ?» подумала я, потому-что, вы догадываетесь, что не могла жь она такъ разодѣться, чтобъ только идти сорвать лимонъ; и молча стала я наблюдать за нею. Она постояла, очевидно прислушиваясь, минуту или двѣ-; потомъ сорвала два или три цвѣтка, воткнула ихъ за поясъ и начала, очень-тихо напѣвать какую-то арію, какъ-будто про-себя. Это, я думаю, было у нихъ сигналомъ, потому-что дверь К. Дж. отворилась и появился онъ собственною персоною. И какъ же онъ былъ миловиденъ, въ своемъ оборванномъ шлафрокѣ и засаленной ермолкѣ, раскланиваясь и расшаркиваясь, какъ старый орангутангъ! «Я не зналъ, что такая роза расцвѣла въ оранжереѣ», сказалъ онъ, ухмыляясь и, безъ-сомнѣнія, воображая себя удивительно-очаровательнымъ.

— Вы не скажете, что выбрали себѣ комнату здѣсь только въ надеждѣ подстерегать, какъ распускаются бутончики цвѣтовъ, отвѣчала она, и потомъ, сказавъ тихимъ голосомъ какую-то фразу, на которую онъ отвѣчалъ такъ же тихо, она вошла въ его комнату и онъ затворилъ за нею дверь.