Семейство Майя

«Oh yes»! Но сейчас это «yes» звучало невинно, без страстных стонов, произнесенное с опущенными глазами. И вся она выглядела такой благонравной, опрятной, свежей — невозможно было поверить, что ночью она каталась по траве с грязным батраком!.. Положительно, мисс Сара была достойна удивления. И Карлос, покручивая ус, вспомнил, как во время врачебного осмотра англичанка в смущении прикрывала свою белую и весьма соблазнительную грудь!

Так проходило лето в Оливаесе. В начале сентября Карлос узнал из письма деда, что в субботу в Лиссабон возвращается Крафт — он остановится в отеле «Центральный»; и в субботу Карлос рано утром поспешил в отель, чтобы услышать от Крафта все новости о жизни в Санта-Олавии. Он застал Крафта уже на ногах: тот брился перед зеркалом. Крафт был не один: на софе сидел одетый в черное Эузебиозиньо, который накануне вечером приехал из Синтры и остановился здесь же, в отеле; вдовец молча чистил ногти перочинным ножичком.

Санта-Олавия совершенно очаровала Крафта. Он не понимал, как Афонсо, столь типичный уроженец Бейры, может выносить улицу Святого Франциска и душный садик при «Букетике». Вот в Санта-Олавии жизнь поистине королевская! Дедушка здоров, крепок и хлебосолен, подобно библейскому Аврааму. Достопочтенный Секейра отдает дань его хлебосольству столь усердно, что после трапез способен лишь отдуваться и стонать, утопая в кресле. Крафт свел там знакомство со старым Тригейросом, и тот со слезами умиления не уставал твердить ему о «таланте его дорогого коллеги Карлоса». А маркиз! Он просто великолепен: все дворянчики Ламего — его кузены и к тому же он влюбился в лодочницу! Все было превосходно: и торжественные застолья, и охота на кроликов, и сельские празднества — танцы девушек, гитарный перезвон — сладостная португальская идиллия.

— Но мы должны еще поговорить о Санта-Олавии всерьез, — сказал Крафт и ушел умыться в туалетную комнату.

— А ты, — обратился Карлос к Эузебиозиньо, — ты был в Синтре? Что там делается? Как Эга?

Эузебиозиньо встал, спрятал ножичек и поправил пенсне.

— Эга, как всегда, всех забавляет: купил себе осла… Дамазо тоже там… Но его почти не видно, он не расстается с Коэнами… В Синтре хорошо, хоть жара и там досаждает…

— Ты опять там был с этой девицей, Лолой или как ее?

Эузебиозиньо покраснел. Боже упаси! Он был один. Палма, тот действительно приехал в обществе девицы, на сей раз португалки… Палма теперь издает газету «Рог Дьявола».

— «Рог Дьявола»?

— Да, «Рог Дьявола», — повторил Эузебиозиньо. — Это юмористическая газета, в ней публикуются всякого рода шутки и остроты… Такая газета уже была, она называлась «Свисток»; Палма ее купил и решил увеличить формат газеты, сделать ее посмешнее…

— Ну да, — подхватил Карлос, — заполнив ее страницы остротами столь же сальными и мерзкими, как он сам…

Крафт вернулся, вытираясь полотенцем. Пока он одевался, Карлос услышал от него о путешествии, которое Крафт вознамерился предпринять, обдумав его в Санта-Олавии. Поскольку у него теперь нет «Берлоги», а его дом в Порто нуждается в длительных ремонтных работах, он задумал провести зиму в Египте; он поднимется вверх по Нилу и погрузится в духовное общение с древней культурой фараонов. Потом, возможно, он отправится дальше, до Багдада, чтобы полюбоваться Евфратом и землями Вавилонии.

— Ах вот почему у вас на столе я видел книгу «Ниневия и Вавилония»! — воскликнул Карлос. — Черт возьми, неужели вам это интересно? Что до меня, то погибшие расы и цивилизации внушают мне ужас… Я люблю Жизнь!

— Это оттого, что вы — человек чувственный! — отвечал Крафт. — Кстати, дабы увязать чувственные наслаждения с Вавилонией, не желаете ли позавтракать со мной в отеле «Браганса»? Я должен встретиться там с одним англичанином, моим управляющим на рудниках… Но по дороге мне нужно заглянуть на улицу Золота к моему поверенному… Однако уже полдень, нам пора…

Внизу, в холле, они простились с Эузебиозиньо; тот, поминутно поправляя свое похоронное темное пенсне, углубился в газетные новости. Выйдя из отеля, Крафт взял Карлоса под руку и заговорил с ним всерьез; Карлос должен знать: его дед явно и глубоко огорчен тем, что внук так и не появился в Санта-Олавии.

— Старый Афонсо, разумеется, не снисходит до жалоб, но мне известно, что вы заставляете его страдать. И этому нет оправдания: ведь до Санта-Олавии всего несколько часов езды… Вы знаете, как он вас боготворит… Черт возьми! Est modus in rebus[117].

— В самом деле, — пробормотал Карлос. — Мне непременно следовало навестить его… Вы правы, мой друг… Это мой долг. Думаю, что я поеду погостить туда на неделю вместе с Эгой.

— Вот и славно, вы доставите старику огромную радость. И побудьте там подольше…

— Est modus in rebus. Постараюсь провести там хотя бы неделю.