Семен Дежнев — первопроходец

Многое пришлось претерпеть Ерофею Павловичу от жёсткого и взбалмошного Головина. Ценою неимоверных усилий Хабарову удалось освоить участок земли и засеять рожью на Киренге. Но это новое земледельческое хозяйство было конфисковано по повелению воеводы, и снова его трудолюбивый владелец был ограблен и разорён. Попытка Хабарова добиться справедливости, писать челобитные в Москву закончилась тем, что Головин, разоривший его, повелел заключить жалобщика в тюрьму. Всё же московские власти обратили внимание на бесчинства и злоупотребления, творимые воеводой Головиным, приняли меры к освобождению Хабарова. Ерофей Павлович смог вернуть своё хозяйство на Киренге. Впоследствии, уже при одном из новых воевод, он возглавил новую амурскую экспедицию. Великие заслуги этого славного первопроходца нашли отражение на географической карте. Именем Хабарова назван один из краевых центров российского Дальнего Востока.

Во время одной из бесед со Стадухиным Дежнёв как-то невзначай проговорился о своей обиде на Пояркова, приказавшего отобрать у него и его спутников соболиные шкурки — личную добычу.

   — С Васькой будешь толковать без пользы, — высказался Стадухин. — Он тебе непременно скажет: Головин, мол, приказал так поступить. Очень возможно, что сам Петруха, великий корыстолюбец, отдал такое распоряжение, а Васька не посмел его ослушаться. Трусоват наш письменный голова.

   — Что же мне делать, Михайло. Смириться?

   — Зачем же смиряться? Пиши челобитную на имя государя.

   — Боязно как-то. Перехватит Петруха мою челобитную — головы мне не сносить.

   — Не перехватит. Только положись на меня. На днях отправляется в Красноярск приказчик одного здешнего купца. Надёжный человек. Он и свезёт твою грамотку. Да и не только твою. Много жалоб на Петруху к государю нашему поступит. Твоя жалоба — ещё маленький камешек в Петрухин огород.

   — Пожалуй, напишу челобитную.

Грамотей Трофим Усольцев помог Семёну Ивановичу составить челобитную на имя царя Михаила Фёдоровича. Сам кровно обиженный воеводой, Трофим с превеликим удовольствием взялся за перо.

По традиции, подобные документы писались в нарочито уничижительном тоне: «...Мы, холопи твои, пришли в Ленский острог с твоею, государевою, ясачною казною, и у нас, холопей твоих, те наши соболишка письменный голова Василий Данилов Поярков запечатлел... Пожалей нас, холопей твоих, вели, государь, те наши соболишка распечатать и нам отдать долги свои платить, чтобы нам, холопам твоим, в своих домах, на правеже стояв, в конец не погибнуть и твоей бы царские службы впредь не отбыть...»

Такими слёзными словами заканчивалась челобитная. Опережая события и забегая несколько вперёд, поведаем о её судьбе. Челобитная дошла до Москвы, попала в сибирский приказ и возымела своё действие. На ней сохранилась помета — «По сей выписке Ивашке Иванову, Сеньке Дежнёву, Гришке Простокише соболи их, для государевы и их нужи и доргово подъёму, соболи выдать и написать в приговор». Наряду с именем Дежнёва в данной помете упоминались имена его спутников, с которыми он доставлял ясачную казну в Якутск.

Ответ на челобитную пришёл, когда Семён Иванович уже пребывал в дальних странствиях. А вернулся он в Якутск много лет спустя, когда уже сменилось несколько воевод. Новые власти отговаривались незнанием дела и за давностью лет постарались дело прикрыть. Никаких архивных документов, свидетельствующих о возвращении Дежнёву и его спутникам конфискованных шкурок или о возмещении убытка, не обнаружено.

Последние дни перед родами Абакаяда чувствовала недомогание. А однажды под вечер начались родовые схватки. Семён Иванович выбежал за повитухой, псаломщицей Степанидой. Она и приняла роды легко и сноровисто. Перед этим бесцеремонно выпроводила Дежнёва из избы:

   — Погуляй-ка, мужик. Ты покуда здесь лишний.

Дежнёв покорно подчинился. Через некоторое время Степанида позвала его в дом.

   — Поздравляю тебя с сынком, казак.

Послышался слабый писк младенца, постепенно перешедший в требовательный и горластый крик.

   — Это он материнскую титьку требует, — пояснила повитуха. — Скипяти-ка пару чугунов воды. Надо роженицу да и младенчика обмыть.

Семён Иванович принялся проворно выполнять распоряжение. Потом склонился к жене, державшей в руках розового сына. Спросил её участливо:

   — Больно тебе было?

   — Не знаю, Сёмушка. Больше кричала от страха, чем от боли. Радость-то какая.

   — Великая радость, Аба. Как назовём сынка?

   — Это тебе решать. Ты отец. У саха всегда отец даёт сыновьям имена.

   — Посоветуйтесь с батюшкой, — предложила повитуха.

Но посоветоваться со священником оказалось не так-то просто. Перессорившись с духовенством, Головин троих пастырей бросил в тюрьму. Из окружения воеводы Дежнёв узнал, что требы обычно свершает Стефан, также пребывающий в тюремной избе. Чтобы воспользоваться его услугами, необходимо получить разрешение воеводы Головина. Тогда конвойный казак приведёт опального пастыря в храм.