Семеро братьев

День кончился, настала ночь и снова сменилась днем. Братья решили последовать совету Аапо. Двое из них, Юхани и Аапо, отправились заключать мир со вспыльчивым хозяином Виэртолой. Недолго упирался строгий хозяин и согласился подождать возмещения убытков до первого урожая. Да и отчего было не согласиться на сделку, когда дремучие леса Юколы сулили ему столько разных выгод! Довольные, повернули братья домой, чтобы сообщить остальным радостную весть.

Прошло еще два-три дня, и братья дружно отправились в лес с топорами на плечах. Позади всех, с косарем из старого, ломаного серпа, шагал Эро. Для подсеки выбрали отлогий солнечный склон, поросший развесистыми соснами. Повыше виднелся высокий сосновый бор. И вскоре началась рубка: застучали топоры, зазвенел лес. И с грохотом повалились одна на другую сосны. Впереди шел Эро, срезавший косарем молодые гибкие побеги. Немало тунландов дремучего леса было повалено, вокруг стоял запах зеленой хвои и смолистых щепок. Вскоре на солнечном склоне холма раскинулась огромная подсека Импиваары; вряд ли люди видели когда-нибудь что-либо подобное. И все это было сделано за пять сентябрьских дней. Потом братья снова сладко отдохнули в своей избушке, прохрапев три дня и три ночи. А вдоволь отдохнув, они разбрелись по багряным лесам в поисках добычи. Братья исходили холмы и угрюмые чащи, уничтожая лесных обитателей меткими пулями и запасаясь на зиму. Но дичь в окрестностях Импиваары стала сильно редеть, да и братьям уже пора было испробовать другой промысел.

Пришла зима, землю покрыл снег, по поляне разгуливал студеный ветер и наметал сугробы у избы. А в избе на жарком полке полеживали братья, отдыхая от многочисленных забот и трудов минувшего лета. Они усердно хлестали и растирали себя мягкими вениками. С шипением поднимался от раскаленной каменки пар, клубясь расстилался по избе и, пробившись сквозь щели наружу, таял в морозном воздухе под унылым, бледным небом. Дни и ночи проводили сонные братья на камышовых постелях. Зимними ночами они часто глядели в крохотное окошко на светлое зарево северного сияния: за бородатыми елями, на вершине горы, сверкала далеко видневшаяся арка; светлые сполохи переливались, то разгораясь, то потухая и вспыхивая вновь, языки пламени догоняли друг друга, вырываясь из ледяных ворот Похьёлы и озаряя небосвод дрожащим отблеском. Братья с полка своей избы следили за этой игрой природы, дивясь и строя догадки о причинах этого величественного явления, но все их раздумья ни к чему не приводили.

Время от времени, на рассвете короткого дня, братья выходили навстречу буйным ветрам и направляли свои скользкие лыжи в заиндевелые леса. И случалось, что им попадался то проворный тетерев, то серая белка, то еще какой-нибудь лесной житель. Как-то они напали на след рыси, протянувшийся по насту причудливой цепочкой. Собаки тотчас нетерпеливо рванулись вперед — зверь был недалеко. Вскоре раздался звонкий лай Килли и Кийски, потом стал удаляться. Братья ускорили бег. Они пересекли лес и стали карабкаться на каменистую гору; только снег и мох отлетали от скал. Рысь мчалась вперед, глаза ее сверкали, будто два зеркала на солнце, а неистовый собачий лай и шуршание лыж семерых охотников всё преследовали ее. Теперь они понеслись по высокому хребту Камая на юго-запад, где между елями еще чуть мерцала звезда. И слева и справа по низинам катилось эхо от азартного визга Килли и Кийски. Но вдруг все звуки смолкли — это рысь в минуту крайней беды быстро вскарабкалась на вершину ели. Ель охотно укрыла ее в своих ветвях, но спасти от смерти все же была не в силах. Собаки прыгали, не спуская с добычи блестящих глаз, рысь отвечала им глухим шипением, и ель сердито ощетинила свои иглы, угрожая преследователям. Вскоре подоспели на лыжах братья; они запыхались, огнем пылали щеки. «Попридержите собак, братья, не то им живо распорют животы», — крикнул Туомас, и братья крепко вцепились в собачью шерсть, в то время как Туомас вскинул ружье и выстрелил. Окровавленная рысь упала с ели, собаки с визгом заметались, готовые броситься на свою жертву, но вырваться не смогли, А рысь, извиваясь, царапая наст острыми когтями, каталась по снежной поляне. Однако вторая пуля, угодив в голову, прикончила ее, и она успокоилась. Ель еще раз грозно встряхнула кудрями и осыпала сверкающим снегом свое умирающее дитя. Так закончилась эта славная погоня в ельнике на хребте Камая, откуда смутно виднелись очертания высокой Импиваары и под нею — темная от пней поляна. И радуясь добыче, братья направили теперь свой путь прямо к дому.

Так бродили они по заиндевелым лесам, пересекали горы и гладкие низины. Однако большую часть времени они проводили в теплой избе, пока тусклое сонливое солнце гостило на знойном юге. В далеких странах дремал этот огненный источник жизни. Он теперь едва показывался из-за синеющих лесов. Но вскоре осветил их вновь, с каждым днем приближаясь к Похьёле.