Семеро братьев

С и м е о н и. Ростом примерно с меня, но он же мог оборотиться в кого ему вздумается. Когда он появился, — я сидел в кустах, — он налетел на меня шумным ветром. «Кто там?» — закричал я. «Друг», — ответил он, взял меня за руку и велел идти за собой. Я пошел, потому что противиться не посмел и счел за лучшее исполнить его волю. Мы шли долго по тернистому и каменистому пути, и он то и дело менял свое обличье. То скакал впереди меня крохотным мяукающим котенком и глупо поглядывал на меня; а то вырастет вдруг в страшного великана, головой до самых небес, и кричит мне оттуда: «Видишь мою голову?» Я стараюсь не разгневать его обидным словом, дивлюсь его росту и говорю, что даже ног его не могу различить. Тогда он весело хохочет и внимательно смотрит на меня. Много разных штучек он еще выкинул и наконец потащил меня на высокую гору. Потом нагнулся и говорит: «Садись мне на спину». Я порядком испугался, но ослушаться не посмел и живо вскарабкался ему на хребет. Все же решился спросить: «Куда же мы теперь?», а он отвечает: «Полетим вверх». И тут он начал пыхтеть, потеть и извиваться всем телом, а я, бедняга, болтаюсь у него на спине, будто та мартышка на спине у собаки на базаре в Хяменлинне. И вдруг у него из плеч вылезли два пестрых крыла; он взмахнул ими раз-другой, и мы взлетели ввысь, прямо к луне, а она сверкала над нами, как дно медного котла. Так взлетели мы, и где-то в бездонной пропасти осталась сия земная юдоль. И вот мы оказались на луне. Это такой огромный, круглый и блестящий остров в воздухе, как рассказывал и наш слепой дядюшка. Каких только чудес я там не повидал! Ах, мой грешный язык не в силах вам рассказать о них!

Т у о м а с. Рассказывай, насколько сил хватит.

Ю х а н и. Да, да, по силам, братец, а не потому, как того требует твое страшное приключение.

С и м е о н и. Постараюсь. Да, так попали мы на луну, и сатана отнес меня на самый дальний край; там был высокий холм, а на нем — башня того выше, и построена она вся из кожи, из той самой, из настоящей юфти, что идет на сапоги. И стали мы подниматься на эту башню, он впереди, я за ним, и долго карабкались по винтовой лестнице. И вот залезли мы на самую макушку кожаной башни, и внизу — видимо-невидимо разных морей и стран, великих городов и удивительных строений. Тут я осмелился ткнуть сатану в бок и спросил его: «Что это виднеется там, глубоко под нами?» Он недобро посмотрел на меня и злобно пробурчал: «О, святое таинство! Парень! Что мне делать с тобой? Ведь это тот самый мир, из которого мы отправились. Гляди да изучай». Так он сказал, и я, вздохнув, стал глядеть да изучать и увидел весь мир земной — и Англицкое государство, и Американское, и землю Турецкую и град Париж. Потом я увидел, как Великий Турок{79} вдруг поднялся и начал все сметать на своем пути; а вслед за ним вышагивала та огромная мамона с рогами на голове, гоняя род человеческий от одного края земли к другому, точно стадо баранов. Она их гоняла, трепала и наконец задушила весь мир и Американское государство. Увидел я это и снова толкнул сатану в бок: «Неужто рухнул тот мир, откуда я родом?» А он сердито в ответ: «О, святое таинство! Парень! Что мне делать с тобой? Ведь это же пророчество грядущих событий. Гляди да изучай». И я, глубоко вздохнув, стал глядеть да изучать. Все же я осмелился спросить еще раз: «А когда это свершится?» Он противно заскрипел зубами и ответил: «Это свершится, как только из этой стены высунутся два кожаных рога». И он засвистел долго-долго. Ох, если бы я мог рассказать!

Ю х а н и. Крепись, братец, и рассказывай. Каких чудес ты насмотрелся! Это не иначе как пророчество! И означает оно, видно, нашу гибель, божью кару на наши головы, если только не конец всего света. Но где ж это слыхано — побывать с сатаной на луне!

С и м е о н и. И еще в кожаной башне!

Ю х а н и. Да, да, в кожаной башне. Где это слыхано!

Т и м о. В башне из настоящей юфти!

Ю х а н и. Вот, вот, из настоящей юфти. Ох! Но расскажи нам обо всем. Хоть по моей спине и пробегает дрожь, но для грешного сердца такая встряска, может, даже на пользу. Ведь оно так зачерствело, так закоснело, что только бесовская дубина да огненный молот небес могут расшевелить его. Давай, брат мой, мечи на нас громы, и пусть на наши головы сыплются хоть скорпионы! Мы нуждаемся в этом. Так что же было потом?