Семеро

И таким образом союз, заключенный в Горне, продолжает существовать, даже несмотря на шторм. Царящая под куполом и в Дивенбурге тьма озаряется моментами благородства. Одна женщина предлагает другой разделить с ней пищу. Полукровка, лишенный больших пальцев, неторопливо кормит имперских пленников, а какой-то торговец из Вердигриса рассказывает такую грязную историю, что в итоге у одной из слушательниц начинает течь из носа напиток.

Слишком мало тут осталось достоинства; шторм продолжается уже довольно долго, и люди вынуждены удовлетворять свои физические потребности, как могут. По рядам передаются все еще теплые бутылки и приспособленные к новой цели шлемы, которые люди держат в перевернутом положении на расстоянии вытянутой руки. Но несмотря на это, несмотря на все, что происходит, между выжившими растет привязанность, слабый огонек во тьме, поддерживаемый их общей историей и все бо́льшим взаимным пониманием.

Встене открывается сфинктер, позволяя Самаэлю пройти в туннель. Это – внутренняя часть одной из костяных конечностей Дивенбурга, и по ней он сможет попасть прямиком во дворец Альфы, не промокнув от ливня. Пока что это самый безопасный и быстрый способ перемещения. Но Самаэлю все равно хотелось бы, чтобы были другие варианты.

Он забирается внутрь, и ему приходится вжать свои бронированные плечи. Раздается скользкий хлюпающий звук, с которым туннель подгоняет свою форму под его тело, и затем Самаэль распластывается внутри.

– Я готов, – произносит он и чувствует вокруг себя смещение сущности. Очевидно, Первый его услышал.

Сфинктер сжимается рядом с его пятками, запечатывая его внутри, и начинают работать мускулы: собираются, сокращаются и отправляют Самаэля вверх по туннелю под углом в сорок пять градусов. Толстая стена ткани и слоя костей защищают его от бушующей снаружи стихии, но он все равно приглушенно ее ощущает, ибо шторм обрушивается на конечности, отчего те раскачиваются из стороны в сторону.

Подобно застрявшей в горле косточке, Самаэля в несколько позывов выблевывает наверх, и он вылетает на гладкий жесткий пол.

Он оставил Ищейку с Рилой не только чтобы девочка не пошла за ним, но и чтобы пес за ней присматривал. Теперь он жалеет об этом решении, ибо ему не хватает нюха полупса – уж он-то бы мгновенно выследил цель.

Поднимаясь на ноги, он счищает с забрала слизь и оценивает ущерб. Холл потерпел незначительные повреждения, но все равно выглядит изумительно. Высокий потолок, рассчитанный на куда более высокорослые фигуры, чем у него, украшен серебром, и каждый узор на нем кропотливо отделан любящими руками.

От одного лишь взгляда на это великолепие он чувствует себя уродливее.

Он бредет по пустым коридорам, пытаясь отыскать признаки жизни. Во дворце велись ожесточенные бои, и никто до сих пор не расчистил проходы.

Периодически под ногами наклоняется пол, и он понимает, что Дивенбург стал якорем, удерживающим дворец даже от самых страшных ветров.

Из-за обломков поднимается одетая в броню имперского солдата женщина. В ее руках винтовка, но она направлена в сторону. Ее лицо знакомо, это одна из тех, кого переманила на их сторону Дельта.

Ее сущность восхищает Самаэля: она окружена неестественной формы широкими полосами – оставленными прикосновением Дельты следами. В пределах этих линий она может свободно думать и действовать, но забыть о них и переступить их – невыполнимая задача.

– Я на твоей стороне, – окликает она. – Меня зовут Мазар.

– Да, – отвечает он. – Почему ты еще здесь?

Она перепрыгивает через обломки и идет к нему, перебрасывая винтовку через плечо.

– Я бы с радостью ушла, поверь мне… но я лучше сдохну, чем полезу в одну из этих жопных труб.

Пару мгновений Самаэль не отвечает.

– Не думал о них в таком ключе.

Мазар смотрит на него, ничего не говоря.

– Я пришел, чтобы найти Веспер, ты знаешь, где она?

– Да. Я покажу, если хочешь, но должна предупредить: она у Семерых.

– Знаю.

– И все равно хочешь пойти?

– Я хочу помочь Веспер.

Она больше ничего не говорит и ведет его через дворец. Очевидно, что дорогу она не выучила, но по пути сделала отметки, маленькие стрелочки, смастерив их из обломков здания и фрагментов оружия.

– Здесь больше никого? – спрашивает Самаэль.

– Есть и другие, они прячутся от шторма, но грудятся там, – она машет рукой через плечо, – и вряд ли собираются выходить.

– Из-за шторма?

– Из-за своего провала.

Они продолжают идти по обычно охраняемым коридорам. Обезлюдев, они кажутся слишком широкими и пустыми.

Самаэль несколько раз открывает рот, прежде чем решается заговорить:

– Может, в это будет трудно поверить, но мне немного знакомо то, что ты сейчас чувствуешь.

Мазар оборачивается, но не отвечает.

– Однажды я пытался помочь кое-кому из Империи, но она умирала и не приняла помощи. Ее душа была разорвана, я видел, как она утекала из тела. Когда мы встретились, она была в очень тяжелом состоянии. – Он замолкает. Если бы он еще нуждался в воздухе, он бы сейчас вздохнул. – Она сказала, что лучше умрет, чем позволит мне к ней подойти.

– Что с ней случилось?

– Умерла.