Семеро

Проходит еще несколько минут, после чего трещины соединяются. Вновь мерцает солнце, темнея еще на несколько оттенков, а затем небо освещается и омывается кровью. От накала красное солнце раскалывается и выплевывает кусок себя, даруя жизнь новому телу, очередному меньшему солнцу.

Самаэль в готовности выжидает, его руки пусты. Многие инструменты некронеров легко превращаются в оружие, но он оставил их висеть на крючках. Он безоружен, и это странное ощущение.

С ним – некоторые из самых смышленых учеников Нер, они охраняют вход в зал, где хранится ядро Дивенбурга, где соединяются все некротрубы, где концентрируется бо́льшая часть сущности Первого.

Напряженное ожидание растянулось надолго, ползли минуты, в течение которых они прислушивались к звукам неумолимо приближающейся битвы.

Но некоторое время назад воцарилась тишина.

Самаэль выжидает, не желая идти прямиком в ловушку. Их миссия – задержать Эпсилона, Тету и Эту из Семерых, а не атаковать их. Кроме того, никто из находящихся здесь молодых женщин и мужчин не спешит умирать.

Время тянется, и он не может избавиться от мысли, что что-то не так.

– Оставайтесь здесь, – хрипло командует он и отправляется туда, где в последний раз слышал звуки битвы. Это недалеко. В приглушенном свете коридора он видит тела: некоторые выжжены изнутри и обожжены снаружи, от остальных остались куски, толстым ковром неравномерно заполняющие пол.

Но никого из Семерых не видно.

Самаэль идет дальше, следуя против хода резни. В тех местах, где велись наиболее ожесточенные бои, ему приходится карабкаться. Многие лица ему знакомы, даже если он видел их мельком. Глаза полукровки не находят ни одного выжившего.

Разумом он мрачно подмечает: Нер будет довольна. Столько свежего сырья для работы – с ним восстановление Дивенбурга пойдет быстрее.

Он замечает три фигуры, медленно направляющиеся к поверхности Дивенбурга. Их крылья сложены за спиной, головы обращены наверх.

На потолке нет ничего примечательного, и вскоре становится понятно, что они смотрят не на него, а сквозь него. Ему трудно считывать сущность Семерых, ибо она сияет слишком ярко, слишком слепит глаза и разглядеть подробности невозможно, но ему кажется, что они обеспокоены.

Несмотря на горы трупов вокруг, ни на одном из бессмертных нет и царапины.

В конце концов они взлетают к недавно пробитой в крыше дыре. Один за другим расправляют серебристые крылья и оказываются в небе, оставляя Самаэля глядеть им вслед и давая ему наконец возможность увидеть, что их привлекло.

На данный момент Семеро не представляют опасности для Дивенбурга, но, глядя на небо, он совершенно не чувствует облегчения.

Из-за слез картинка перед глазами у Рилы размывается. Ее мать неподвижно лежит на земле. Глаза ее дедушки закрываются. Небо красное и злое, а на горизонте появляются тучи, подобных которым она никогда раньше не видела: плотные и темные, они стремительно приближаются, подгоняемые неземными ветрами.

Дельта – на коленях перед Альфой. Оба смотрят на небо, раскрыв рты. Как и стоящий рядом Бета.

На землю опускаются еще три крылатые фигуры. Сперва они тоже смотрели вверх, но теперь их взгляд, как и взгляд их мечей, в едином движении перемещается на оружие в руке ее матери, затем на Дельту, бережно держащую свой сломанный клинок, и, наконец, на Альфу.

Бессмертного, кажется, бросает в дрожь от их взгляда, и, когда свое внимание на него переводят Дельта и Бета, он содрогается во второй и в третий раз.

Альфа простирает руки, словно пожимает плечами, в его взгляде отражена мольба, и, хотя Рила его ненавидит, вскоре она об этом забывает, желая подойти к нему и утешить бессмертного.

Но ей это не удается, ибо заговаривают остальные; их фразы перетекают одна в другую, окутывая Альфу:

– Первым и величайшим среди нас ты был…

– Был, но ныне пал печальнейшей из теней…

– Теней, что были сотворены; третьей, там, где было две…

– Две наших сестры предостерегали тебя…

– Тебя это не трогало…

Дельта медленно поднимается на ноги. Остальные встают в круг, расправляя крылья, заключая Альфу внутри.

– Нашей целью было защищать и оберегать…

– Оберегать то, что создательнице было дорого…

– Дорого мы ценили Гамму – и бросили ее, когда были ей нужны…

– Нужны, чтобы исполнить свой долг…

– Долг, о котором мы забыли…

Под весом их осуждения и своей вины Альфа падает на колени. Остальные склоняются к нему, создавая купол.

– Слепо мы следовали…

– Следовали за тобой к гибели…

– Гибели сестер…

– Сестер и меча…

– Меча, что расколот, как и солнце…

Рила чувствует, как обретает форму их песнь, подобно возникающему на горизонте шторму, подобно бурлящей тьме, распростершейся от земли до неба. От этого звука по коже бегут мурашки. Она хочет убежать, но не знает куда. Вместо этого она садится на корточках рядом со Странником, забывая про игру в подражание.

– Пожалуйста, проснись, – умоляет она, – пожалуйста!

Странник не шевелится, а голоса бессмертных все нарастают:

– Ты не ведешь нас больше…

– Больше не будут заглушены наши голоса…

– Голоса восстанут вместе…

– Вместе мы заберем твой голос…

– Твой голос оборвался, ко всеобщему благу.