Семеро

– Это хорошо! Мы встретимся, как друзья, и устроим пир, как герои! – Торговец хлопает себя по животу, а затем заговорщическим тоном добавляет: – А еще Эззи надеется, что твой отец не держит на Эззи зла…

Веспер бесхитростно ему улыбается.

– Я рада, что ты меня поддерживал во время споров. Если честно, я ожидала, что ты будешь чаще вставать на сторону Дивенбурга.

– Возможность потенциальной сделки – это всегда хорошо, а монополия – всегда плохо, только если она не принадлежит Эззи! А ты любимица нашей когда-то великой госпожи. Жестокой Судьбы больше нет, но Вердигрис ее помнит. А в Вердигрисе полно злых зеленолицых маршалов, так что Эззи тоже вынужден помнить! – подмигнув в последний раз, новый лидер Вердигриса ее покидает.

Остатки Тысячи Гвоздей тоже подходят к ней выразить свое уважение. Проходя, каждый показывает ей новый шрам или ранение. Плоская Башка появляется последней и тычет пальцем в кольцо сморщенной кожи на ноге.

– Назвала его Веспер, – гордо выдает она, – в твою честь!

Веспер на мгновение задумывается, затем касается темной царапины на серебряной груди:

– Думаю, я назову ее Плоской Башкой.

Плоская Башка выпрямляется и морщится, когда растягивается кожа на шраме.

– Ура-а! – ревет она и сжимает руку Веспер.

Даже сила узурпетки больше не причиняет Веспер дискомфорта. Она в ответ стискивает руку Плоской Башки, стараясь не дотрагиваться до синяков.

Вскоре она опять остается одна в ожидании инферналей Нового Горизонта. Самаэль присоединяется к ней, и они вместе молча ждут.

Начинают собираться мухи, окутывая Веспер и Самаэля вуалью. Между ними встает Очертание и поворачивается спиной, чтобы говорить.

– Если хочешь, – начинает Веспер, – можешь повернуться. Уж вряд ли мы осудим твою внешность.

Очертание со щелчком выпячивает челюсть.

– Любопытно увидеть мое лицо?

– Нет. Ну, то есть да, немного. Но я имела в виду, что принимаю тебя таким, какое ты есть, ведь ты мой друг.

– Это задумывалось как жест доброй воли. Я его не приму. Видишь ли, я горжусь своим тщеславием. Оно сближает меня с вашим видом.

– А-а. Не рассматривала это в таком ключе.

– Мне нравится думать, что мне удалось кое-что поведать тебе о человечестве, но, вероятно, это не так уж тебя удивило. В конце концов, ценим мы не твою способность быть как все, а твою уникальность.

– В эти дни у тебя получается не выделяться из толпы куда лучше, чем мне, Очертание.

Не без самодовольства оно отвечает:

– Да. Да, это так.

– Спасибо, что пришло. Без тебя получилось бы совсем не то.

– Радо слышать, что ты мне благоволишь и, возможно, ощущаешь себя в долгу передо мной.

Веспер делает глубокий вдох.

– Это еще почему?

– Потому что у меня есть одно желание. Когда отправишься на север, я хочу пойти с тобой.

Сбоку от нее сужается глаз.

– Ты хочешь пойти в Сияющий Град?

– Да. С момента прибытия в твой мир я не бывало дальше Горна. И это породило во мне любопытство. Я не знаю, как далеко позволит мне зайти ваше небо, но хочу испытать эти границы.

– Поскольку мы друзья, я окажу тебе любезность и буду откровенна. Юг больше для меня не безопасен. Теперь, когда восстановился Первый, он – наиболее сильный. Если я останусь, он станет меня контролировать и заставит вновь служить. К сожалению, я уже вошла во вкус командования и не могу так просто от него отказаться.

– А Дивенбург не способен пересечь море.

– Да.

– Что насчет остальных инферналей? Они вернутся в Новый Горизонт?

– Нет. Они принадлежат мне. Если я оставлю их здесь, их заберет Первый.

– Погоди, ты говоришь о массовом исходе инферналей?

– Да. Боюсь, Злость этого не одобряет.

Сузившийся глаз превратился в щелку. Веспер бросает на него быстрый взгляд.

– Злость уже должна бы понимать. – Она на мгновение задумывается, а затем кивает. – Я отдам тебе один из островов-колоний. Это мой подарок. Там твои инфернали будут в безопасности, пока ты будешь в отъезде на севере. В любом случае сомневаюсь, что они смогут отправиться так же далеко.

– На это я готово пойти. Теперь я собираюсь перестать говорить, чтобы мы смогли встать друг к другу лицом и соприкоснуться, дабы выразить взаимное уважение.

Веспер смеется.

– Да.

Так они и делают, и это странно. Совсем рядом Очертание чувствует разрушающую его силу, но тем не менее оно в безопасности. Веспер это известно. Она ценит эту отвагу и доверие, и именно поэтому они оказываются так близко.

– Легкой дороги, друг мой, – говорит она. – Скоро увидимся.

Но Очертание не уходит сразу и сперва идет к Самаэлю. В интимном жесте соприкасаются головы, и Веспер отворачивается, давая им несколько минут уединения.

Когда Очертание с мухами их покидает, она поворачивается к Самаэлю.

– Мне сказали, ты больше не хочешь быть рыцарем-серафимом. – Меч демонстрирует ей смятение полукровки, в котором перемешались стыд, злость и всепоглощающая грусть. Она тут же жалеет о своих словах.