Семья для чемпиона

Ава не успевает и пискнуть, как я делаю рывок вперед. За талию затаскиваю ее в свою спальню. Впечатываю спиной в закрытую в дверь. И впиваюсь в ее губы поцелуем, не давая Птичке ни малейшего шанса опомниться и передумать.

Поздно.

Зажимаю в тисках. Подбираюсь каждым нервом, понимая, что она замерла в моих руках и не отвечает. Но когда слышу ее тихий смех мне в губы и чувствую ее пальчики у себя на затылке, а горячий язычок на моих губах, моя фляга свистит, слетая окончательно.

Глава 24

Аврелия

Яр налетает на меня, как изголодавшийся дикий зверь на водопое! В первое мгновение я теряюсь от такого напора. Тело ощущается деревянным и неповоротливым. Не слушается меня, совершенно позабыв, как нужно реагировать на откровенные ласки мужчины. Я не могу найти места своим ногам и рукам. Не понимаю, как дышать, когда твой рот занят языком другого человека. Голова идет кругом!

Но это только до первого вдоха…

Потом меня накрывает. От ощущения прикосновения кожа к коже. От влажных капель, стекающих по груди Ярослава после душа. И от убойного аромата, которым он пахнет. Смесь геля для бритья и тестостерона. Просыпаются какие-то давно забытые в приличном обществе первобытные инстинкты. Я отпускаю себя каждой клеточкой души и тела. Даю себе позволение прожить этот момент здесь и сейчас. Ловлю кайфовое ощущение опьяняющей смелости и взбалмошной легкости. Я дикая. Я безумная. Я ненормальная. И я дурею от этого! Кипящий в крови бешеный коктейль из возбуждения, дерзости и вседозволенности разгоняет по венам сладкий дурман желания. Адского. Горячего. Невыносимого! Превращая меня в беззаботную и готовую к экспериментам Аву. Ту Аву, что не боялась обжечься и довериться. Ту Аву, что не хочет и не будет смущаться и робеть. Не сейчас…

Я вспыхиваю, как факел, и отвечаю на поцелуй Ярослава. Запускаю пальцы в его короткий влажный ежик волос. Царапаю затылок. Хватаюсь за широкие плечи. Впиваюсь ноготками и медленно тлею в его руках, которые подхватывают меня и уносят, предположительно в сторону кровати. Все происходит так быстро! Так суматошно! Ярослав, как ураган, сносит голову напрочь!

Я совершенно не улавливаю, в какой момент с меня слетают халат и пижамка. Я остаюсь в одних лишь скромных стрингах. Когда я оказываюсь спиной на кровати, тоже не помню! Помню только холодок по спине от соприкосновения с простыней. И его руки. Они жадные. Лихорадочно гладят, щупают, ласкают и сжимают. Он, кажется, везде!

Его губы заканчивают терзать мои и спускаются с поцелуями на шею. Проходят по ключицам. Целуют, целуют и целуют. Добираются до обнаженной груди. Яр очерчивает языком по ареоле и втягивает в рот сосок. А-а-а! Я вскрикиваю и прогибаюсь в спине, задыхаясь. В глазах звездочки. В легких огнище. Между ног легкая пульсация и так мокро, что нижнее белье уже можно выжимать.

Яр повторяет свои нехитрые манипуляции со вторым соском, запуская меня куда-то в гребаный космос наслаждения! Ныряет пальцами под резинку моих трусиков, стягивая их. Оголяя окончательно. Между грудей целует. В живот. Чуть пониже пупка. Его щетина слегка царапает. Мышцы моего пресса напрягаются. Я вздрагиваю. А его губы уже касаются меня там. Между ног. И его язык… он…

– А-а-а! Яр…

– Тш-ш-ш, Птичка…

– М-м-м…

Спина выгибается дугой, когда он касается возбужденной горошины языком. Моя тахикардия стремительно набирает обороты. Для меня никто и никогда не делала этого. И это больше, чем просто приятно! Это самая настоящая нирвана! В которую умелые движения языка Ремизова засасывают меня все глубже и глубже. Заставляя извиваться, цепляться пальцами за его волосы и бесстыдно двигать бедрами ему навстречу. Подводя к самой грани, когда я уже вот-вот готова сорваться в пропасть, и… тут же кощунственно отбирая у меня возможность достигнуть пика, замедляя движение. В очередной такой раз, когда накатывающий оргазм отступает, я всхлипываю:

– Ты издеваешься надо мной?

– Думаю, это называется по-другому, Птичка, – вскидывает взгляд Яр.

Точно издевается! По глазам вижу!

Заставляю его подняться.

– Я хочу.

– Чего ты хочешь?

– Пойти дальше!

Тянусь к узлу на полотенце Яра. Пальцы не слушаются. Развязать получается не с первого раза. А когда развязываю, сдергиваю дурацкую махровую тряпку и откидываю в сторону. Тяну Ремизова на себя, требуя навалиться сверху.

Он тихонько смеется:

– Стой, Ава, стой…

– Что? – шепчу на сбитом выдохе. – Почему? – ловлю губами его губы.

– Сейчас, нетерпеливая моя, – улыбается и чмокает меня в уголок губ.

Приподнимается на колени. Тянется к прикроватной тумбе. Выдвигает ящик и вытаскивает небольшой квадратик из фольги. Меня как кипятком обдает. Вот я похотливая идиотка! Совсем про контрацепцию забыла…

– Если хочешь, можем и без.

– Я что, сказала это вслух?

– Сказала.

Я прячу лицо в ладонях:

– Стыдоба-а-а.

– Все нормально, – отдирая мои ладони от горящих смущением щек, покрывает их быстрыми поцелуями, добирается до ушка и шепчет: – Я чист, с момента росписи, кроме тебя, у меня никого нет, Птичка.

– Ш-шутишь? Ты что… правда мне типа верность супружескую хранишь?