Семья для чемпиона

Тогда мы на этом и закончили. Я выпроводил ее из квартиры. Уже было подумал, что стал гребаным импотентом. Стыдно стало и обидно. Чтобы член не стоял в тридцать семь? Когда впереди еще целая жизнь? Пипец просто! Так и грешил бы до сих пор на свою немощность, если бы чудовище в моих штанах вполне однозначно на следующий же день не отреагировало на Птичку. В тот момент, когда она испуганно таращилась на дверь кабинета с табличкой «сто один». А потом история повторилась. И через день. И через два. И каждый, сука, день только на нее одну! К другим, как видится, не тянуло и не тянет. Из чего я делаю вывод, что я чокнутый мазохист, который не ищет легких путей. В простонародье – идиот обыкновенный.

– Докатился, мужик, – бурчу и берусь за электробритву, щелкаю кнопкой и под мерное жужжание подравниваю свою густую щетину. Может, хоть так буду выглядеть менее отвратно и более презентабельно. У нас до плей-офф еще полгода, а я уже выгляжу обросшим аборигеном, свято чтящим хоккейные традиции.

Побрившись, принимаю душ. Дольше, чем того требуется, мою голову. Запрокидываю, подставляя под тропический душ, лицо. Плечи ладонями растираю. Да и все другое тоже. Растираю. Выхожу. Не обтираясь, наматываю на бедра полотенце и возвращаюсь в спальню. Кидаю телефон на кровать, время – начало первого. На улице темно и промозгло. Капли дождя раздражающе громко колотят по стеклам. Стекают, размывая огни ночного города за окнами. Завтра утром тренировка. Сейчас улицы зальет, движение будет ни к черту, и я опять соберу все пробки до ледового. Дерьмово.

Я откидываю край одеяла. Тянусь к узлу на полотенце, планируя скинуть его и завалиться на кровать, крепко отрубившись на всю ночь. Да только меня тормозит раздавшийся робкий стук в дверь. Настолько тихий, будто котенок лапкой поскребся, что в первое мгновение стою и соображаю: а не послышалось ли мне?

Не послышалось. Стук повторяется уже чуть громче. Я бросаю новый быстрый взгляд на время и иду открывать. Открыв, ну, мягко говоря, зависаю в удивлении:

– Птичка?

Нет, то есть, а кого еще, кроме Авы, я ожидал увидеть в коридоре? Просто ее появление здесь глубокой ночью уже само по себе необычно. В первом часу, насколько я знаю, она предпочитает спать, а не шастать по квартире в секси-халатике, едва прикрывающем ее зачетную задницу, на которую у меня тут же предательски бодро встает.

Ночная визитерша мажет взглядом по моим влажным волосам и голому торсу. Добирается до полотенца на бедрах. Щечки Птички миленько розовеют. Да, есть от чего. Этот бугор махровой тряпкой не скрыть. Совершенно неподвластная мне физика.

Спрашивает:

– Не спишь?

– Не сплю, как видишь. Все нормально?

– Нормально.

– Хорошо.

– Хорошо.

– Ты пришла пожелать мне сладких снов?

– Да… нет. Не совсем. – Ава делает глубокий вдох, отчего крылья ее носика свирепо раздуваются, вскидывает взгляд: – Ярослав, у меня есть к тебе два вопроса…

– В первом часу ночи? – заламываю бровь. – Это не могло подождать до утра?

Птичка молчит. Нервно теребит пальцами многострадальный пояс кружевного… да язык не поворачивается эту полупрозрачную сетку назвать халатом! Короче, какую-то очень возбуждающую хрень цвета морской волны, что потрясно гармонирует с голубоватым оттенком ее глаз. Смотрит на меня то ли растерянно, то ли испуганно. А когда я понимаю, что ответа на свой вопрос не получу, говорю:

– Жги, жена.

Раз ей приспичило поговорить в такое время, значит, это что-то важное, правда?

– Вопрос первый: ты все еще хочешь меня?

– Ты серьезно это спрашиваешь?

– Просто ответь.

В чем, блин, подвох?

– Я от своих слов не отказываюсь.

– А твое предложение про секс ради секса – оно… оно еще актуально?

– Я… – улыбаюсь, – ты… – теряюсь, – ты прикалываешься надо мной, что ли? Если да, то это очень жестоко с твоей стороны. Я не железный, Птичка.

– Я серьезно! Ты еще хочешь со мной переспать, Ярослав?

– Ну ты еще по отчеству и на «вы» ко мне обратись.

– Да ну тебя! – выдыхает возмущенно и делает рывок в попытке уйти.

Я не даю. За локоть хватаю. Развернуться заставляю.

Ава брыкается. Сопит разъяренным ежиком и смотрит на меня снизу вверх так… да, как-то так, что легкие скукоживаются. В них не воздух, а чистый порох – одна искра, и рванет.

Я со скоростью булыжника, летящего на дно океана, проваливаюсь в бездну ее глаз. И понимаю – нет, вот сейчас она точно не шутит. И пришла она сюда, чтобы… да охренеть не встать. Ущипните меня!

Со свистом выталкиваю из легких воздух:

– Ладно. Допустим, актуально. Что это меняет?

– А если без «допустим»?

– Ава, что ты хочешь от меня услышать?

– Правду.

– Какую? Что я хочу тебя трахнуть? Да, хотел, хочу и буду хотеть!

– Тогда… эм… я тоже хочу тебя, Ярослав.

Новый словесный «шарах» по голове. Я аж выпадаю. Смотрю на нее, не понимая, то ли я тупой, то ли она хреново разъясняет. Спрашиваю:

– И что мне сейчас сделать с этой информацией?

– Яр-р, блин, не тупи!

Нет, все-таки первый вариант. И, черт, это самая странная прелюдия к близости, но…

– Окей, мать его. Иди сюда, – рычу. – Ты сама напросилась.