Семья Хомячковых

« Надеюсь кризис не грипп – долго не продержится», – подумал Хома, и поплёлся ужинать, тоскуя о своём любимом кресле в НИИ.

Хомячков и осень

ХоКак–то так получилось, что Хома даже не заметил, как на календаре месяце поменял первую букву алфавита на среднюю. Хомячков, как всегда, вышел рано утром на работу и тут же наступил на осень. Осень недовольно хлюпнула, обдала Хомины ноги холодной грязной водой и, как печать, поставила на его ботинок желтый листок.

«Коль у вас промокли ноги, не ходите по дороге» – как–то само собой сложилось у него в голове двустишье.

– Ого! – даже опешил Хомячков. – Я что, стихи сочинять умею? Может, во мне зарыт талант великого поэта? А ну–ка.

– Если дождик сверху льет, значит скоро гололед, – завыл он, приближаясь к остановке автобуса.

– Ну, как? – обратился Хомячков к окружающим, но, увидев перекошенное лицо дворовой вороны, он понял, что лучше это делать про себя, а так как про себя ему в голову ничего не приходило, то он решил отложить поэзию до более подходящего времени.

На остановке толпа радостно подхватила Хому и вбросила в первый же подъехавший автобус. Всмотревшись в незнакомые спины, затылки, шляпы, Хомячков вдруг с ужасом понял, что его везут в другую сторону.

– Это же не мой номер! – взвизгнул он и попытался прободать спину рядом стоящего мужчины.

– Что, сильно жмет? – донесся откуда–то сочувственный женский голос.

– Он, наверное, не свой телефон взял, – высказала предположение молодой голос из другого конца салона.

– Я не туда сел! – бился в истерике о каменные спины пассажиров Хома.

– Ишь, какой привередливый, – забубнил старушечий тенорок. – Другой бы на его месте радовался, что вообще сел, а он еще и не доволен.

– Да, дайте же мне… – пытался просочиться Хомячков между двумя «Церберами» стойко охранявшими выход из автобуса.

– Совсем люди стыд потеряли, уже в транспорте побираются, – последнее, что услышал Хома, вылетая из открывшихся дверей.

Первое, что увидел Хомячков на незнакомой остановке, был рекламный щит с симпатичной девушкой, которая улыбалась и упрашивала всех людей летать только самолетами ее авиакомпании. Уверяя, что это гораздо удобнее, чем не летать вообще.

«Летайте самолетами, плывите теплоходами, а коль сменить местами их, то будет вам каюк» – пронеслась телетайпной лентой у него в голове мысль, выдав Хомячкову новый «перл». Хома с тоской посмотрел на серое небо, вышел из лужи на берег и тяжело вздохнул: «Нет. Космос пока мне не доступен». Он осторожно перешел дорогу по желто–белым полоскам и подошел к остановке, где его уже ждала маленькая чистенькая девочка, которая всем сообщала, что у ее мамы есть стиральный порошок. При это она с тоской смотрела на мальчика из рекламы напротив, который приготовился позавтракать съедобной на вид булочкой.

– А у его мамы есть деньги, – еще больше огорчил девочку Хомячков.

Может, малышка и возразила бы что–то вроде: «Мы едим, потом стираем, постиравши вновь едим». Но в этот момент к остановке подкатил более приземленный, чем самолет вид транспорта – автобус, и спор двигателя торговли с покупателем пришлось заменить на содружество двигателя внутреннего сгорания с пассажирами.

«Как приятно булку сгрызть и при этом чистым быть» – решил помирить двух конкурентов Хомячков, но они уже его не слышали, так как в салоне раздался голос железного дровосека:

– Граждане пассажиры. Автобусный парк номер три предлагает вам приобрести билеты до Лондона, если захотите – обратно. Маршрут будет проходит через все страны Европы, включая Люксембург и Монако. Спешите. Количество билетов ограничено.

Хомячков внимательно выслушал объявление и тут же дал на него ответ в своей сегодняшней манере: «Я в Лондон не хочу с Трансавто, в нем очень холодно и гадко. Меня вези ты на работу, а Англию оставь Турлету». «Хоть плохонько, но для начинающего поэта сойдет» – похвалил он сам себя и стал пробираться к выходу.

Когда он практически вбегал в здание своего НИИ, то все же не удержался и приостановился около швейцара.

– Ну, здравствуй, дед! Кого–то ждешь? Смотри же, скоро будет дождь, – выпалил Хома и помчался дальше, оставив швейцара с широко открытыми глазами и ртом.

На работу Хомячков, конечно же, опоздал. Раздеваясь на ходу, он торопливо вошел в отдел, и устало шлепнулся на свой стул.

– О! Хома Хряповчи! – сделав изумленные глаза, всплеснула руками сотрудница. – Какими судьбами?

– Судьба, Михайловна одна, вставляйте окна ПВХа.

Женщина рассеяно оглядела комнату, потом посмотрела на Хомячкова и тихо переспросила:

– Куда вставлять?

– Вставляйте в дом, вставляйте в сад, вставляйте в дачи или в з… – на последнем слове Хома закашлял и покраснел.

– Ну, ты Хряпович и сказанул, – рассмеялся сотрудник слева. – Кофе будешь?

Хомячков, не поднимая головы от разложенных на столе бумаг, медленно произнес:

– Я буду кофе, буду чай, но чуть попозже, не мешай.

Он так и не заметил, как сотрудники переглянулись недоуменными взглядами.