Семья Хомячковых

– С–с–спас–сибо,– заикаясь от пережитого стресса поблагодарил Хома.

– Незачто. Девушка, что вам подсказать? – набросилась тётка на очередную жертву.

– А я ещё ничего не сказала, – остановилась молодая женщина.

– Я по глазам вижу, что вам нужна морковка.

– Нет, я предпочитаю яблоки.

– У меня есть то , что вам нужно, – засуетилась тётя Галя. – Вот сочное, сладкое, только что с…

– Пальмы, – поддержал тётку Хомячков.

– С яблони, – раздавив его взглядом, закончила фразу торговка.

– Мне бы с кислинкой.

Яблоко из правой руки переместилось в левую.

– С кислинкой? Вот, пожалуйста. Вам сколько, кило, два?

– Киллограмчик.

– Хорошо. Ой! Здесь пять, но я уже выкладывать не буду. С вас двадцать три двести.

– Что так дорого?

– Так вы посмотрите, какие яблочки. В них столько витаминов, что черви даже близко подойти боятся.

Когда девушка облитая ушатом лести и уговоров ушла, тётка облегчённо вздохнула.

– Уф–ф. ещё пара таких продаж, и меня начнут бить. А что делать? По–другому не купят.

– Мужчина, мужчина. Морковку не желаете? – подражая своему учителю, не смело крикнул Хома, но его писк потонул в базарном шуме, покупатель прошел мимо.

– Тебе нужно голос вырабатывать, да наглости набираться. Лучше всего получается, когда махнешь, грамм 150 водочки, как я.– посоветовала ему тётя Галя.

– Я не пью.

– Это то и плохо. Ладно , вон пара идёт, почкой чую на морковку клюнут. Учись как нужно. – встрепенулась она, и только открыла рот чтобы привлечь их внимание, как в Хомячкове проснулся какой то давно забытый предок–купец.

– Молодые люди, обратился он к чете пенсионеров, подходим, не стесняемся, предлагаю вашему столу очень полезный овощь–морковку. Улучшает зрение, укрепляет кости, придаёт любому блюду стойкий, насыщенный цвет.

Пара остановилась. У ближайших прилавков наступила тишина. Все с изумлением смотрели на Хомячкова.

– Вы только посмотрите на неё, – воодушевлённо продолжал он.– Какая она сочная, упругая, с не отъеденными кротами хвостиками. Если мы призовём таблицу Менделеева…

– Нет, нет, – испуганно замахала руками женщина. – Не будем звать никакого Менделеева. Скажите только, её подкармливали органическим удобрением?

– Да, конечно. Сам лично каждую с ложечки. А чем, простите, вы сказали?

– Ну, её настоящим, коровьем помётом, поливали, или химикалиями?

– Обижаете. Сам лично корову на грядки водил,– выпятил то, что у других должно быть грудью, Хома.

–Да бери, чего уж там, подтолкнул женщину к прилавку супруг. – Какая разница, где покупать.

Следующим покупателем был мужчина, который молча, ткнул пальцем в капусту.

– Вам один? – спросила тётя Галя, лёгким движением бедра отбросив тупо глядящего на покупателя Хомячкова, от прилавка.

– Одъын, – кивнул он головой.

– Ещё что нибудь желаете?– спросила она, протягивая ему сдачу.

– Это, как её? Моркофф ,– ткнул пальцем в морковку покупатель.

– Одну, две, киллограм?

– Килё.

– Очень хорошая морковка. Вы, я вижу, не местный?

– Нэт, я пэрс.

– Персики не здесь, они в другом ряду. А вы откуда?

– Я пэрс, из Ирана. И–ра–нэц, – скромно улыбнулся мужчина. – Спасыбо.

– Смотри–ка ты. Не русский, а так хорошо по–нашему шпарит. Привет Бэн Ладону!– крикнула она в след покупателю, и повернулась к Хоме.

– Сколько мне тебя учить, что в нашем деле не ушами, а языком хлопать нужно. Давай на место.

Незаметно кончился день. Покупатели ушли поедать всё что купили, а продавцы стали упаковывать обратно всё что осталось. Хомячков, кряхтя от натуги и не привычной работы, уложил мешки на тележку, и под командованием тёти Гали, сдал всё на склад. В семь часов вечера тётка вручила ему половину от выручки и пакет с морковкой и капустой.

– Яблок не даю, – сказала она, и увидев вопрос на его лице, пояснила. – В этой заразе химии больше чем в лаборатории ядохимикатов. К одному моему яблоку, по осени, червяк подкрался, так его три дня тошнило пока не окочурился. Так что ешь лучше морковку. А Фане передай, что ты мне не подходишь. Пока.– и её капустоподобное тело скрылось за дверью маршрутки.

– Пока, – запоздало прошептал Хома, и побрёл к остановке.

Он уже подходил к подъезду, когда из темноты вынырнул изрядно выпивший борец с империализмом.

– Ну что, жертва кризиса? Откуда путь держишь?

– С рынка.

– Люди ещё что–то покупают?

– Да. Поэтому, я думаю, твоя продукция тоже не залежится.

– Ну, ну,– пробормотал сосед, и отправился на зов винно–водочной рекламы. « Оказывается кризис это у них, а для нас это привычные будни ». – Решил он для себя, и показал заокеанскому империализму большой и грозный кукиш.

– Как первый день на новой работе? – поинтересовалась Фаня, когда Хомячков устало плюхнулся на диван.

– И последний. Тётя Галя сказала, что я не подхожу. Там талант нужен, а у меня его нет.

– Он везде нужен.

– Я не умею заманивать покупателей, у меня голос слабый, и вообще – я стесняюсь, – оправдывался Хома.

– Ну что ж, я это чувствовала, и поэтому подыскала тебе новую работу. Пойдёшь на выходные подрабатывать подсобником на стройку.

Хомячкову показалось, что стены в квартире зашатались, а фарфоровый слонёнок, на полке, сочувственно покачал головой.