Семья Хомячковых

Следующий час прошел в относительной тишине. Было лишь слышно шуршание примеряемых юбок, да изредка раздавался короткий вскрик проигравшего в покер. Почувствовав, как затекла спина, Хомячков с хрустом потянулся, обвел взглядом комнату и произнес:

– Тишина мне режет уши, может, мы съедим по суши?

Громкий хохот потряс стены НИИ.

– Хряпович, если ты проголодался, спустись в буфет и возьми бутерброд с колбасой или сэндвич. Зачем тебе землю грызть? – вытирая выступившие от смеха слезы, предложил сотрудник справа.

Хомячков удивленно уставился на него, пытаясь понять, почему так везде рекламируемые суши вызвали такой смех, но тут в разговор вмешалась все та же Михайловна.

– Хомячков. Вы давно рифмоплетством балуетесь?

Хоме этот вопрос показался на столько интимно непристойным, что он снова покраснел и перешел на прозу.

– Нет, я только сегодня… – выдавил он из себя.

– Вот и хорошо, что недавно. Есть еще надежда вас вылечить.

– Принимайте Грипокапс и здоровье будет класс! – вырвалось вдруг у него.

– Опять началось, – вздохнула сотрудница и уткнулась в монитор компьютера.

Сообразив, что его муза может завести своего клиента скорее в психушку, чем на пьедестал славы, Хомячков решил воздержаться от каких–либо разговоров.

Рабочий день благополучно подходил к концу, когда верь отворилась и в отдел вошел начальник.

– Хома Хряпович, – сразу подошел он к столу Хомячкова. – Вы опоздали на полчаса. Потрудитесь объяснить Вашу не пунктуальность.

Хома открыл рот, чтобы извиниться, но в этот момент муза оседлала его язык:

– Сел, как всегда в автобус я, и едем мы вперед. Вдруг замечаю с ужасом, со мной не тот народ. Верчусь, как на иголках и чувствую беда. Везут ведь не в НИИ меня, а не поймешь куда. Сошел на первой станции, бегу, что было сил. Примчал на остановку я, а там висит «Персил». Возникла вдруг дискуссия, что лучше грызть или мыть, но вот подходит транспорт мой и нужно снова в путь. В автобусе извелся весь, но все же опоздал. Прошу у Вас прощения.

– Ни где ты не упал? – до того опешил начальник отдела, что даже не заметил, как перешел на Хомину рифму.

– Как будто бы нигде, – удивленно проговорил Хомячков.

– А как с температурой друг?

– Нормальненько, а что?

– Быть может отпуск ты возьмешь?

– Так рано ведь еще.

– Смотри, чтоб ты не опоздал, а то не ровен час, забудешь туфли ты одеть и нет тебя средь нас.

– Чем заслужил, скажи мой друг, такой подход к себе? – растерялся Хомячков.

– Не хочу, чтобы сюда приехали добрые дяди и привезли тебе подарок, – перешел на прозу жизни начальник.

– Какой подарок? – опешил Хомячков.

Муза видно тоже заинтересовалась этим предложением, потому что вдруг соскочила с языка и притаилась.

– Белый смокинг с длинными рукавами и круиз в желтый дом. Все. Хватит мне тут двустрочным ямбом разливаться, а то еще пару таких сюрпризов и этот подарок достанется мне. Иди домой, и пока не станешь изъясняться как работник НИИ, здесь не показывайся. Понял?

Хомячков опустил голову и грустно вздохнул:

– Я понял, как тут не понять. Все сказано ясно. Вот только жалко покидать родимое гнездо.

– Где мой любимый белый фрак и два пажа?! – воскликнул начальник и, схватившись за голову, выбежал в коридор.

До выхода из института Хомячков провожали всем отделом. Кто бережно поддерживал его под локоть, кто заботливо смахивал со лба пот, а Михайловна на ходу записывала название лекарств от переутомления. Хомячков безропотно шел, влекомый сотрудниками и никак не мог понять, от чего все так разнервничались.

Оказавшись один на ступеньках здания, он прощально оглянулся на дверь, и снова заметил около нее швейцара.

– Ты что здесь делаешь? – отрешенно спросил Хома.

– Служу.

– А я вот в отпуск ухожу, – продолжила за своего клиента муза и они отправились домой.

При выходе из автобуса Хомячков снова наступил на осень, а она, уже несколько рассердившись, поставила печать ему прямо на лоб.

– Вот ко лбу пристал листок, а за ним завьет снежок, – меланхолично прокомментировал этот факт Хома и вошел в подъезд.

– Ты чего так рано? – удивленно спросила Фаня, не охотно отрываясь от любимого сериала.

– Меня в отпуск отпустили хоть… – Хомячков судорожно стал искать рифму и мысленно звать на помощь музу, но ее нигде не было.

– Что, хоть? – насторожилась Фаня.

– Хоть моя очередь еще не подошла.

– Она, по–моему, года четыре как не подходила. Просто начальник, наверное, о тебя в коридоре споткнулся.

– Нет. В отделе.

– Без разницы. Перекуси что–нибудь из холодильника, а я досмотрю очередную серию «Бедным тоже икается» и буду делать ужин.

Хомячков изо всех вил напряг свой мозг, чтобы ответить какой–нибудь рифмой, но в голове было пусто. «Наверное, две музы вместе жить не могут» – подумал он, вздохнул и пошел в ванную.

Хомячков и попугай

На свадьбу Хомячковым подарили попугая. Десять лет он молча наблюдал за жизнью семьи из своей клетки, и вот однажды, ранним утром, раздался его скрипучий голос:

– Вставай, придурок, на работу опоздаешь!