Семья напрокат

Я села на диванчик, закинула ногу на ногу и откинулась на спинку. Максим Дмитриевич вряд ли любил свою любовницу – уж очень быстро он о ней позабыл, начав флиртовать с другими женщинами. В мозгу мигом всплывает инцидент в японском ресторане, где Полонский пытался познакомиться с официанткой.

А может, это просто защитная реакция, чтобы вновь почувствовать себя уверенным?

Даже, если спортсмен – типичный бабник, не пропускающий ни единой юбки, тогда почему он всё же не женился на женщине, которая подарила ему сына? Почему Лиза почти полтора года ходила в статусе любовницы?

Я бы вообще засомневалась, а была ли она, но консьержка Тамара Павловна определённо знала Лизавету. И, какая она была? Яркая, модная, энергичная.

Я закусываю губу. Во что я снова вляпалась?

А вдруг – хоккеист – это синяя борода? Убил свою любовницу, а меня поставил на её место, исполнять заученную роль перед своими родственниками.

От этих мыслей по телу побежала волна дрожи.

– Да нет, быть того не может.

Качаю головой. Что-то я разнервничалась. Нет, зачем Полонскому этот спектакль?

Я понимаю, что мне очень хочется думать, что мужчина в этой истории – и впрямь, сторона потерпевшая. И кем я уже не выставила Лизавету – и алчной женщиной, и сбежавшей невестой, и невинно убиенной. Надо успокоиться. Я постараюсь докопаться до истины.

Скрипит дверь в детскую, и я испуганно оглядываюсь. Но, это всего лишь грузчики с манежем в руках.

– Куда поставить?

Я небрежно делаю взмах рукой. В детской полно свободного места и всё равно, где будет стоять любимый домик моего сынишки. Грузчики аккуратно опускают манеж со всем содержимым на пол, и удаляются.

Выдыхаю.

У Никитки полно вещей – красивых и ярких. Я преображу эту комнату, и хотя бы на несколько дней она превратится в настоящую детскую комнату. И пусть хоккеист попробует хоть что-то мне сказать!

– Всё в порядке?

Мужчина стоит сзади, небрежно наклонив голову на бок и проводя рукой по своим тёмным волосам.

– Да, конечно.

– В таком случае, я предлагаю вам переодеться.

Максим Дмитриевич протягивает мне несколько вешалок с висящими на них вещами. В основном, это – платья.

– Это вещи Лизы, которые она, по какой-то причине, не забрала с собой. Скорее всего, забыла. Они висели в шкафу в прихожей.

Мужчина протягивает мне вешалки, и я понимаю, что их четыре. На трёх из них и вправду висят платья – короткое чёрное, с пайетками, ярко-красное с огромным декольте и вечернее, серебристое платье. На четвёртой вешалке висит брючный костюм алого цвета – жакет и брюки.

Девушка и впрямь любила яркие, броские вещи. И ещё – невероятно дорогие. По одним ярлыкам понятно, что это одежда не из масс-маркета, а сшитая на заказ у известных кутюрье. Почему же алчная модель оставила эти вещи бывшему любовнику? Просто забыла, или оставила с какой-то целью?

Все платья удушающее пахли дорогим парфюмом, и я сморщилась от непривычного запаха.

– Я не могу это надеть.

Зелёные глаза хоккеиста вмиг вспыхивают недобрым огоньком. Но я не собираюсь отступать – надеть чужие вещи, это уже слишком.

– Я брезгую. Не заставляй, пожалуйста. К тому же, Лизавета явно выше меня и тоньше. На мне эти вещи не будут также эффектно смотреться. Если ты так жаждешь меня переодеть, купи мне новую одежду в Лизином стиле.

От этой фразы у мужчины появляется недоумённое и озабоченное выражение на лице. Он закусывает нижнюю губу, и бормочет:

– А ведь ты права. Эти четыре вещи я покупал Лизе сам. Дарил на праздники. Она забрала с собой только ту одежду, которую покупала сама.

– А украшения, драгоценности?

– Ничего этого нет.

Хм. Что-то не стыкуется. Если девушка хотела показать свою самостоятельность, то должна была оставить всё, подаренное любовником. А так – нелогично получается.

– Ты обещал мне номер телефона няни, которая присматривала за Ильёй. Я бы хотела с ней поговорить.

– Да, конечно.

Мужчина выходит из комнаты, а я в задумчивости оглядываю детскую. Ох, нелогичное поведение Лизаветы меня настораживает ещё больше. Она вывезла из квартиры абсолютно всё, до самых мельчайших деталей. Но, не забрала отчего-то эксклюзивные вещи. И в квартире абсолютно не чувствуется женское присутствие, как будто она изначально знала, что не проживёт тут долго. И чистота. Кристальная чистота.

Хоккеист возвращается с блокнотом, и вырывает из него листок с написанными цифрами. Я прячу листок в карман, и интересуюсь:

– А кто наводит порядок в доме? Тут очень чисто.

– Приходила уборщица, таджичка. Отлично убиралась. Но она исчезла вместе с Лизой. И больше не появлялась.

– И ты её не искал?

– Слушай, ты думаешь, мне до уборщицы? Пока я был на сборах, моя невеста, прихватив сына, вынесла всю квартиру. Обвинила мне в холодности и исчезла. Когда я вернулся домой – был в шоке. Она забрала из квартиры абсолютно всё! А то, что уборщица не приходит, я понял гораздо позже – меня ж дома почти не бывает. Откуда мне знать, куда она делась? Да и фиг с ней, другую найму! Мне бы только Илюху найти!

– А Лиза?

– Да фиг с ней! Хочет жить с другим – пусть живёт. Но сына я заберу себе!

– А ты не пробовал ей позвонить, договориться по-хорошему?