Семья напрокат

Спортсмен прищуривается и тяжело вздыхает:

– Ну конечно, Маргарита, я пытался с ней связаться. Но эта вертихвостка сменила номер телефона!

– И как ты сейчас пытаешься найти сына?

– Частного детектива нанял. Но ты знаешь, ничего вразумительного он пока мне не сказал. Я как раз завтра встречаюсь с ним в кафе, он должен мне рассказать итоги прошедшей недели. Посмотрим, может, ему удалось найти эту модель?

Молчу. Почему Лиза так жестоко поступила с хоккеистом? Ведь можно было разойтись по-человечески, мирно и без скандала.

– Может, она хотела выйти за тебя замуж? Почему вы не поженились до рождения Ильи?

– Лиза не захотела.

Я поднимаю на мужчину округлившиеся глаза. Такого поворота вещей я никак не ожидала. Значит, Максим Дмитриевич был совсем не против кольца на пальце. Так может, он всё-таки, её любил?

– Она отказалась?

– Ну да. Я, как узнал о её беременности, сразу сделал ей предложение – как честный человек. Но Лизавета сказала, что не хочет поспешно выходить замуж, и мы сможем пожениться и после рождения мальчика. Но после родов она мотивировала свой отказ тем, что ещё не пришла в норму, потом – что не хочет свадьбу зимой, а хочет непременно летом. В общем, находила постоянные отговорки.

– А Илья? Он был зарегистрирован на тебя?

– Нет, Лиза дала мальчику моё отчество, но оставила ему свою фамилию. Мы сильно поругались из-за этого, но она категорически не хотела, чтобы Илья был записан на меня. Сказала, что потом я смогу усыновить ребёнка.

Поступки девушки кажутся мне всё менее понятными. Если она – алчная охотница за деньгами, то почему не вышла замуж, не дала зарегистрировать отцу ребёнка?

Нет ответов.

– Ладно, устраивайся. Уже поздно. Завтра с утра я уеду на встречу с частным детективом, а потом вместе пообедаем, хорошо? Если я тебе понадоблюсь, то буду у себя.

Киваю. Видимо, наш разговор разбередил старые раны мужчины, и он поспешил уединиться. Ну ладно, ему тоже полезно всё переосмыслить. А я пока обставлю детскую для Никитки и попробую дозвониться до няни. Как там её зовут? Кажется, Ирина Константиновна? Надеюсь, она поможет пролить свет на эту историю.

Максим Дмитриевич грустно улыбается, провожает ползающего Никитку уставшим взглядом и поспешно уходит из комнаты.

Я достаю из заднего кармана брюк листок с номером телефона Ирины Константиновны. Что ж, попробую поговорить с женщиной. Это, конечно, не телефонный разговор, но у меня нет другого выхода – мне не с кем оставить сынишку.

– Я вас слушаю.

– Ирина Константиновна, добрый вечер. Мне ваш номер телефона дал Максим Полонский.

– И что? Он сказал обо мне что-то хорошее?

Ироничный, недоумённый тон няни заставляет меня замешкаться.

– Ничего плохого о вас он мне не говорил.

– Очень странно.

– Простите, я вас не понимаю.

– Девушка, кто вы, и что вам от меня нужно? Ни за что не поверю, что я вам нужна как няня – Максим Дмитриевич ни за что бы не стал давать такие рекомендации.

– Но это так!

– Вы лжёте, и я не собираюсь продолжать этот разговор. Всего хорошего!

Из трубки доносятся частые гудки.

Я в недоумении смотрю на свою трубку, и меня прошибает озноб. Что, чёрт возьми, тут происходит? Почему всё, что связано с Полонским – окутано какой-то тайной?

И почему Ирина Константиновна уверена, что хоккеист не будет раздавать её телефон? Что такого серьёзного произошло в семье?

Ох, видимо, мне придётся это выяснить. Ведь мне предстоит жить с этим мужчиной почти две недели и притворяться Лизаветой. Я не могу допустить, чтобы эта тайна осталась нераскрытой – я уже вляпалась по уши.

Оставив сыночка в детской комнате, я стучу в дверь спальни мужчины. Может, стоит всё рассказать хоккеисту?

– Да, Маргарита, входите.

Спортсмен полулежит на кровати в полумраке комнаты. Я вхожу, и замираю на пороге – Максим Дмитриевич не совсем одет, у него оголён торс, а ремень на джинсах вальяжно расстёгнут.

Я встала, как вкопанная, уставившись на мускулистое, красивое тело с небольшой дорожкой растительности, спускающейся вниз, к интимному месту.

– Вы что-то хотели?

В голове всё смешалось, а дыхание перехватывает от накативших чувств. И этого красавчика я считаю Синей Бородой? Да быть того не может! Это всё проделки хитрой Лизы, которая, небось, вертела мужчиной, как хотела и играла с ним в какие-то свои игры.

– У вас язык отсох?

Резкое выражение заставляет меня свалиться с небес на землю, и я мотаю головой. Боже, какая я дура! Что он теперь обо мне подумал? Что я, как школьница, залипла на красивое мужское тело?

Полонский встаёт с кровати и подходит ко мне. Я вижу капельки влаги на его груди – видно, мужчина совсем недавно принимал душ и успел лишь натянуть джинсы. Соски мужчины блестят от влаги, и у меня просыпается стойкое желание тотчас провести языком по этим бугоркам, ощутить вкус мужского тела.

– Рита?

Максим Дмитриевич хватает меня за руку, и я прикрываю глаза. Бог мой, он, наверное, всё понял.