Семья напрокат

Ах, любимый мужчина. Не слишком ли много он на себя берёт? Что-то из всего этого совсем не похоже, что Лиза его хоть немного любила. Скорее всего, она преследовала свои какие-то цели. Ни за что не расскажу ему больше о своих подозрениях. Пусть сам ищет сбежавшую невесту!

6

Моё пробуждение оказалось ранним, очень ранним.

Сморщившись от всхлипывания Никитки, я перевернулась на другой бок и попыталась закрыть ухо рукой.

– Тссс, мамочка очень хочет спать.

Но, сынуля не послушался. Он продолжал жалобно всхлипывать. Это странно, ведь обычно мальчик спит целую ночь не просыпаясь. Да, пока я кормила его грудью, он просыпался довольно часто, но сейчас, перейдя на искусственную смесь, я стала, наконец, спать.

Отрываю голову от подушки, и морщусь. Так, я сплю на диване, но почему-то не дома. Обычно кроватка с Никитой стоит почти вплотную – чтобы ночью не бегать к мальчику. Сейчас же сын оказался у дальней стены комнаты.

Где я?

Сделав три глубоких вздоха, ко мне возвращается способность мыслить. Ну, конечно, я в квартире хоккеиста. И как я могла забыть, что за стенкой – тот сексуальный красавец, который спас меня от Игоря и притащил к себе в качестве невесты.

В три прыжка преодолев расстояние до кроватки, я обнаруживаю сыночка в неудобной позе. Наверное, не может перевернуться во сне, вот и хнычет. Хватаю упитанного малыша на руки и рывком переворачиваю его. Ну вот, всё так и есть – на щёчке отчётливо отпечатался след от соски, его видно даже в лунном свете. Наверное, ещё и натёрла прилично.

– Бедняжка моя. Спи.

Сын, не открывая глаз, начинает мерно посасывать пустышку. Всё хорошо, сейчас уснёт.

Плетусь к дивану. Ну, почему, чёрт возьми, у меня нет такой способности, как у детей – засыпать мгновенно, даже если тебя потревожили среди ночи.

Я могу менять ночью сыну подгузник, и даже подмывать его, если он случайно сделал какие-то неотложные дела. Могу кормить его сонного. Но всё равно и при любых обстоятельствах – мальчик снова сладко засыпает, а иногда даже не просыпается, пока я совершаю с ним нехитрые процедуры.

Так почему же я так не могу?

Теперь я буду ворочаться с боку на бок, вспоминая о разнообразных делах, которые мне непременно нужно сделать, и анализировать, что я сделала не так.

Вот, вроде вскочила всего на несколько секунд – перевернуть малыша, а сон уже как рукой сняло.

Возвращаюсь к дивану, и поднимаю лежащий возле него на полу свой мобильный телефон – четыре утра. Слишком рано для того, чтобы встать. Да и в чужой квартире я совершенно не представляю, чем можно заняться. Ведь днём, в отличие от многих мамочек, я тоже не сплю, а занимаюсь различными делами. А если дел нет – собираю нашу с Никиткой фотографию из алмазной мозаики, купленной ещё летом на известном китайском сайте.

Но, сейчас я в чужой квартире, а мозаика осталась дома, в верхнем ящике письменного стола. Значит, нужно, во что бы то ни стало взять себя в руки и постараться уснуть.

Шорох под дверью заставляет меня задержать дыхание. Да-да, там определённо кто-то есть.

Может, Полонскому не спится?

На цыпочках, я встаю со своего места, и подхожу к двери. Аккуратный шорох еле слышен, но, это определённо, чьи-то крадущиеся шаги. Зачем Максиму Дмитриевичу ходить на цыпочках в четыре утра по собственной квартире? Даже, если бы мужчина проснулся, он явно бы ходил нормально, не боясь нас разбудить. Ведь он слишком эгоистичен для этого.

Тогда, кто же это?

Я вся леденею, а ноги будто прирастают к полу. Это может быть кто угодно – от вернувшейся Лизаветы до вора. И нужно найти в себе силы, чтобы посмотреть, кто это.

Шаги удаляются, и я понимаю, что таинственный незнакомец движется в сторону входной двери. Ещё минута – и он уйдёт, нужно немедленно собрать все силы в кулак и рвануть на себя дверь.

Зажмуриваюсь, и нажимаю на дверную ручку. В квартире стоит звенящая тишина.

– Ушёл!

Я чуть не зарыдала с досады, осматривая пустой коридор.

– Кто?

Подпрыгиваю на месте, и оборачиваюсь. Позади меня стоит Максим Дмитриевич в белоснежных боксерах, плотно обтягивающих бёдра и внушительное по размерам мужское достоинство.

Облизываю пересохшие губы, и пытаюсь отвести взгляд от выпирающего мужского естества. Но, у меня это плохо получается, мои глаза снова и снова опускаются вниз, рассматривая трусы хоккеиста.

Чёрт побери!

– Вы меня напугали!

– Да ладно? А ты – меня. Что ты бродишь по коридору в четыре утра? Не спится?

– Очень даже спится!

Я пытаюсь сделать взмах рукой, чтобы указать, куда скрылся неизвестный, проникший в квартиру, но больно ударяюсь кистью руки о дверной косяк.

– Ой!

Схватившись за запястье, я морщусь. Тут же хоккеист делает два шага мне на встречу, видимо, чтобы посочувствовать. А я в этот момент наклоняю голову и врезаюсь лбом в его оголённый торс.

Ну, хорошо, что не нагнулась ниже. А то, получилась бы весьма пикантная картина – моя голова на уровне трусов спортсмена.

– Рита, что, чёрт возьми, тут происходит?

– Я услышала какие-то шаги в коридоре, и вышла посмотреть, кто это.

– И?

– Никого не обнаружила.

– Значит, вам почудилось.