Семья поневоле (СИ)

Я так и не решился взять его в рот, продолжая работать рукой и не давая мальчишке вырваться. Я упивался властью над его телом, жадно впитывал каждый срывающийся с пересохших губ сдавленный стон, чувствовал его дрожь, понимая, что причиной всему – я. Забини особенно сильно выгнулся, толкаясь мне в ладонь, которая уже через секунду стала влажной от семени. Впервые чужого. Мерлин, я сошел с ума, - подумал я, глядя на довольную физиономию Блейза. Он кивком головы позвал меня, и я придвинулся и наклонился над ним, опираясь ладонями на пол. Он тут же закинул свои связанные руки мне за голову, притягивая за шею, заставляя приблизиться лицом к лицу. Мои волосы, выскочившие из-за ушей и свисающие вдоль щек, ужасно мешали целоваться, и мальчишка недовольно фыркал, хихикал, когда было щекотно, и даже один раз чихнул. Я рассмеялся, покусывая его губы, и он, раззадорившись, укусил меня в ответ, от чего из раны снова пошла кровь, придавая поцелуям солоноватый привкус. На лице Забини появилось виноватое выражение, чего мне совершенно не хотелось, и я покачал головой, давая понять, что все в порядке.

А он потом отпустил мою шею, позволяя подняться. Я встал и помог это сделать ему, а затем потянулся к связывающей его руки рубашке, но теперь уже он покачал головой, ухмыляясь и наступая на меня, заставляя попятиться. Когда я уперся в стену, Блейз прижался ко мне всем телом, и сердце, кажется, пропустило удар. Мы оба были взмокшими, горячими и возбужденными, и наше шумное, хриплое дыхание сливалось в один страстный, ни на что не похожий звук, вытесняя все остальные звуки. Что ты задумал, Забини? – Хотел спросить я, но не мог произнести ни слова. В этом была вся прелесть близости с ним – он ни разу ничего не сказал, как и я. Это была одновременно и проверка взаимопонимания, и та маленькая деталь, которая разительно отличается от секса с женщинами. Они не умеют молчать. А мы не только могли, но и ценили тишину. Чтобы слышать каждый стон, каждый вздох или удар сердца, каждый еле слышный звук, с которым тело касается тела. Слова не нужны.

Его губы оказались на моей шее, и я сразу решил, что это месть за укус. Он был настойчив, страстен и нетерпелив, и я был уверен, что на моей бледной коже утром появятся внушительные синяки. Но мне сейчас было все равно, лишь бы он продолжал, лишь бы его сильное, молодое тело все так же тесно прижимало меня к грубой каменной стене. А потом он начал спускаться поцелуями ниже, по груди и животу, щекоча кожу языком, вставая на колени, и неожиданно ухватился зубами за край моего белья и потянул вниз. Действительно, со связанными руками по-другому и не получится. Хотя, так тоже почти ничего не выходило – ткань прилипла к взмокшему телу и не хотела двигаться. Блейз раздосадовано отпустил резинку, и она неприятно щелкнула меня по животу. Мальчишка неприлично захохотал, задрав голову вверх и глядя мне в глаза, за что тут же получил подзатыльник. Теперь уже мое лицо стало виноватым, когда я заметил следы крови на ладони, а Забини чуть слышно заскулил, стиснув зубы.

Снова вцепившись зубами в ткань, он нетерпеливо дернул ее, более чем ясно выражая свои намерения. Почему-то мгновенно покраснев, я все-таки заставил себя спустить белье вниз, а потом неловко переступил на месте, окончательно избавляясь от последнего предмета одежды. Только сейчас до меня дошло, что смелый мальчишка задумал сделать, и от этой мысли по всему телу прошла волна тепла, стекаясь к низу живота.

12. Блейз

Голова кружилась, и я чувствовал, что был полностью без сил. Истощил все физические и эмоциональные резервы, не в состоянии даже пошевелиться. Хотя, поцелуи немного вернули меня к былому настрою. Тем более, мне хотелось как-то отблагодарить своего мучителя, доставившего мне такое удовольствие, и я быстро придумал, как. А вот профессор, прижатый мною к стене, далеко не сразу понял, что я от него хочу, пока, наконец, не соизволил раздеться.

Однако уже через минуту я осознал, что слишком много на себя взял, самоуверенно решившись делать ему минет, отказавшись от избавления от рубашки. В прошлый раз я помогал себе рукой, да и то вышло довольно нелепо. А теперь, будучи связанным, я мог работать одним только ртом. А учитывая, что опыта у меня не было никакого, за исключением того самого единичного случая, изобразить что-то достойное у меня никак не получалось. Да и рукой просто-напросто можно было задать нужный угол, а так, стоило мне лишь ненадолго выпустить член изо рта, как он подскакивал к животу, и было сложно снова ухватить его губами и вернуться к прерванному занятию. Стоять на коленях на жестком полу оказалось совсем не так здорово, как я об этом думал. А точнее, совсем не думал. Скоро и челюсть начала уставать, а Снейп все никак не кончал, хотя, несмотря на всю мою неуклюжесть и неумелость, все же шумно вздыхал и зарывался пальцами в мои короткие волосы, снова забыв, что у меня на макушке кровавая рана, и иногда бессознательно причиняя мне боль.