Семья Рутенберг. Семейная хроника

— Ты просто моложе, — улыбнулась Рита. — Опыта ещё не

набрала. Не беда.

Помаленьку Маша приходила в себя. Острая боль прошла,

тоска осталась. Теперь она уже могла делиться и с Надей.

— Простить себе не могу! — говорила она подруге. — Как

же я, дура, его не разглядела? Красавец. А ведь были намёки!

Могла бы и догадаться.

В последнем семестре она пропускала лекции и даже семи-

нары и целыми днями сидела в читальном зале, перечитывала

Бальзака. Впервые в жизни Маша нахватала троек в сессию:

— Плевать!

Смерть деда

В начале сентября Роза вернулась домой. Но порадоваться

и толком отдохнуть ей не удалось. Из Москвы пришла теле-

грамма:

У ПАПЫ ИНФАРКТ ТЧК ЦИЛЯ

В тот же день она выехала курьерским поездом. До Козлов-

ского Рейзел почти бежала, запыхалась. А там уже за столом

Абрам сидит: два часа как прилетел.

— Что с папой? — от двери бросила она Циле.

— Пусть лучше Илюша расскажет, — кивнула та на мужа.

В тот день Илья Генрихович был дома вдвоём с дедом. Отды-

хал после дежурства. Вдруг Арон Яковлевич схватился за грудь:

— Вейз мир! Как больно.

Загрудинные боли отдают в левую руку, очень низкое дав-

ление. Классическая картина инфаркта. Он вызвал «скорую»

и позвонил Циле. «Скорая» приехала раньше. Хорошо, у нас пер-

вый этаж. Не пришлось карячиться с носилками по лестнице.

В Боткинской принимал деда фронтовой друг Ильи Ген-

Яша

495

риховича Костя Сирошапка. Бывают же такие совпадения.

Говорит: «Очень похоже на обширный инфаркт. Кардиограм-

ма завтра покажет точно. Надо бы купить пиявки».

Всё, что только возможно, Костя сделал. Арона Яковлевича

положили у окна, в хорошей палате, всего на восемь человек.

Первую ночь там сидела Циля, потом по очереди Рита и стар-

шие внучки.

— Не весело, — кивнула Рейзел. — Пока я ещё безработная,

ночи возьму на себя. Ну а что твой Сирошапка говорит о пер-

спективах?

— Месяц лежать на спине и не рыпаться. Если всё обой-

дётся, потом в санаторий, на реабилитацию.

— Надо бы сообщить Яшке, — заметил Абрам. — Только как?

Я нынче шибко секретный.

— Вспомнил! — фыркнула Циля. — Вчера ещё отправила

ему телеграмму. И ответ пришел.

Яша писал:

ОФОРМЛЯЮ ВИЗУ ТЧК ПРИЛЕЧУ КАК ТОЛЬКО ДАДУТ

Дед, терпеливый, как всегда, держался спокойно. Через не-

делю доктор Сирошапка сказал Рейзел, что сидеть в палате

по ночам уже не нужно. Да она и сама это видела.

Теперь можно было и вернуться домой.

Циля нарисовала график, чтобы не было путаницы. И каж-

дый день кто-нибудь приезжал к деду в больницу. А Феликс,

живший недалеко от Боткинской, и без очереди забегал два-

три раза в неделю, поиграть в шахматы. Проигрывал регу-

лярно, но совсем не огорчался.

К выходу отца из больницы Исак приготовил путёвку в рос-

кошный санаторий Первого главного управления, для реаби-

литации.

А Яше так и не дали визу. Ему осталось только звонить Циле.

Она-то не секретная. Братья могли слишком дорого заплатить

за такой разговор.

В декабре дед вернулся домой, постаревший, заметно усох-

496

1945 – 1954 годы

ший, но, как всегда, не унывающий и улыбчивый. Его ждали.

Маленькая комната деда просто сияла чистотой. А на столике

у кровати Рита регулярно ставила букет цветов.

Дед жил как обычно. Молился, читал, и часто, надев тёплое

пальто и валенки, вылезал посидеть на балконе. Тогда кто-

нибудь из внучек обязательно проверял, хорошо ли он завязал

шарф, и опускал наушники меховой шапки.

У Феликса вдруг проснулся горячий интерес к истории

семьи Рутенбергов, он приезжал и часами расспрашивал деда

о родичах, о жизни в Ельне. Рядом усаживались и Аня с Со-

нечкой, а временами и Маша с Надей — им тоже было инте-

ресно.

Вскоре после Нового года, как обычно, одев талес и филак-

терии, Арон Яковлевич молился утром в своей комнате. Рита

домывала посуду на кухне. Что-то её насторожило. Слишком

тихо стало в квартире. Она бросилась к деду.

Тот лежал на полу, неудобно подвернув руку. Дышал с тру-

дом.Рита сунула ему под язык две крупинки нитроглицерина,

с трудом подняла на кровать и схватилась за телефон. «Ско-

рая» отозвалась сразу, а муж был у начальства. Но ему пообе-

щали передать.

Дед открыл глаза. Дышал он куда лучше¸ и Рита подумала:

«Может, проскочит?».

— Спасибо, доченька! Я скоро умру, — он говорил удиви-

тельно спокойно. — Жаль, Исак не успеет.

К приезду «скорой» он уже не дышал.

На похороны приехали все. Даже Яков дождался визы и

прилетел через Берлин. Только Давида с Диной не пустили.

Синагога раздобыла для Арона Яковлевича на Востряков-

ском кладбище хорошее место в первом ряду и прислала кан-

тора.

Яша

497

Худой невысокий человек в барашковой шапочке запел ка-

деш. Его серебряный, чистый голос казалось взмыл к самому

небу. Как же пел этот кантор! Господи! Древняя прекрасная

мелодия брала за душу.

Рейзел удивилась, ощутив на глазах слёзы. Впрочем, и Абрам

украдкой вытирал носовым платком щёки. А Блюма откровен-

но ревела.

Наконец, всё кончилось. На выходе Рита шепнула мужу:

— Потрясающе! Всю жизнь буду помнить этот кадеш.

На кладбище все промёрзли до костей. В доме Исаак сразу

налил всем водки: