Семья Рутенберг. Семейная хроника

В Москве Надю встречали дядя Исак и тётя Циля. Её рас-

целовали, посадили в машину и повезли на дачу.

— Тебе там будет хорошо с Ритой и с девочками, — сказала

тётя. — Как дела у мамы?

Услышав о топтунах возле дома, Циля зажала рот рукой:

— Вейз мир! Бедная моя сестричка! — и замолчала.

Надя первый раз в жизни ехала в легковой машине. Да ещё

в такой нарядной.

«Как-то меня встретят кузины?» — подумала она, погля-

дывая в окно.

Машу и Розу она она видела на юбилее дедушки. Так это

пять лет назад было! Теперь они совсем взрослые, студентки.

Маша уже на четвёртом курсе.

Её чуть не задушили поцелуями и объятьями. За чаем

с вареньем на террасе дедушка сказал:

— Поживи с сёстрами тут, на даче. Думаю, что тебе ничего

не угрожает. Не станут же они искать по всему Союзу семнад-

цатилетнюю девочку. Но бережонного Бог бережёт. Побудь

здесь до сентября, а там посмотрим.

В компанию старших девочек Надя вошла мгновенно. Ей

раздобыли старый велосипед, и они втроём гоняли по Заго-

рянке и окрестностям: в магазин, на рынок, в лес за малиной,

на речку. От младших — Иры, Сони, Гриши, подружки вся-

чески старались отделаться.

Тётя Рита по вечерам даже отпускала их на танцплощадку.

— Только вернитесь не позже половины одиннадцатого!

Роза, замечательная танцорка (наверное, в свою маму) учила

Надю модным танцам:

« Танцевать все люди любят нормальные

Яша

489

Стильные, а не противные бальные».

Она и пела, и на гитаре играла отлично. Но главной в их

девичьей компании, конечно, была Маша. И не потому, что

старше. Характер! Спорить с ней Надя не решалась.

О маме Надя вспоминала не часто. Думала:

— Может, пронесёт?

Но как-то вечером они увидели на террасе всех взрослых.

Даже дед приехал.

Надя обмерла: «Беда! Маму арестовали». Захотелось сесть.

Ноги не держали.

— Сходили бы вы в кино, девочки, — устало сказала тётя

Циля. — А мы подумаем что можно сделать.

Какое уж тут кино? В зарослях сирени у них был свой тай-

ный уголок. Девочки забрались туда и тесно уселись на брёв-

нышке. Надя изо всех сил старалась не плакать.

Роза обняла её, прижалась тёплой грудью, стала утешать.

Вот тут она и не выдержала, разревелась.

— Помолчи, лучше! — рыкнула она на сестрёнку. — Мама

в тюрьме! Разве ты можешь представить это?

— Я-то вполне могу, — вдруг очень спокойно заметила

Маша. — Я через это прошла.

Надя даже плакать перестала.

— Как же так? — удивилась Роза.

— А так. Ведь Рита у меня приёмная мама. Родную ещё в три-

дцать седьмом арестовали в Ленинграде. Десять лет без права

переписки! Когда мы с папой ездили в Питер, я разыскала

мамину сестру тётю Люду. Говорит, ни одного письма не по-

лучила. Сгинула!

Наде стало холодно и страшно. Когда-то мама говорила

о первой жене дяди Исака, но она не вслушивалась.

«Маше ещё повезло! — подумала она. — Рита совсем не по-

хожа на мачеху!»

— Тебе сейчас надо о себе подумать! — продолжила Маша,

— Всё, что только возможно сделать для тёти Розы, наши сде-

лают. Только что они могут? Такая кампания идёт против

евреев, неизвестно кто ещё уцелеет.

— Говорят, нас всех вышлют на Дальний Восток! — шепнула

490

1945 – 1954 годы

Роза. — Как страшно! И разве можно выслать целый народ?

— Ещё как можно! Осенью сорок первого маму Риту не вы-

слали в Казахстан с другими немцами только из-за мужа-еврея.

А о крымских татарах, о ингушах ты что, не слышала?

— В Москве вам не видно, — поддержала Надя. — А у нас

полгорода — переселенцы. Корейцев ещё до войны выслали.

И в классе у нас две немки, гречанка, три чеченки.

— Какой ужас! — сжалась Роза.

— Может, обойдётся? — постаралась успокоить её Маша. —

Слухи часто лгут. Но ты сама Надя, чего ты хотела?

— Поступать на филфак в МГУ.

— Эк замахнулась! Да там конкурс офигенный! А евреев

вообще не берут. Меня на первом же экзамене завалили. Давай

лучше к нам, в педагогический. К нам возьмут.

Надя улыбнулась сквозь слёзы:

— А что? Будем вместе учиться.

Тут их позвали на дачу. Взрослые решили так: Циля возь-

мёт отпуск (у неё на два месяца набралось) и поедет в Петропав-

ловск. Потом её там сменят Блюма и Рита.

Писать письма и хлопотать в высоких инстанциях за аресто-

ванного МГБ человека — совершенно бесполезно. Это все знали.

— А Наде надо подать документы и поступать в наш инсти-

тут, — сказала Маша. — Лучше ей числиться студенткой, чем

слоняться без дела.

— Пожалуй, ты, дочка, права. — кивнул Исаак. — Так будет

лучше.

Экзамены Надя сдала на удивление легко, и её зачислили.

Они с Машей вместе ехали до института, а там разбегались

по своим группам. Тут Маша не халтурила, одни пятёрки.

Днём Надя редко вспоминала родной дом, но по ночам

время от времени ей снилась мама в страшной, чёрной ка-

мере, и тогда она тихонько плакала в подушку, стараясь не раз-

будить кузину.

А время шло. Как-то Аня прибежала из школы вся в слезах:

эта наглая Валька Котова обозвала её жидовкой, и никто, никто

Яша

491

из девочек не заступился!