Семья Рутенберг. Семейная хроника

К Яше, заметно стесняясь, подошла кассирша, Маша Шапи-

ро, и сказала, что заходила мадам Ставраки, просила в аренду

буфет.

— Пока в буфете сидит пани Голембовская, порядка там

не будет. А мадам Ставраки заплатит на двадцать процентов

больше, да и в буфете будет чистота и свежие булочки каждый

день. Хороший буфет много значит. Извините, Яков Ароныч,

я лезу не в своё дело, но тапер тоже нужен новый. Пан Солёный

пьёт. Если хотите, я могу порекомендовать хорошего.

Советы были дельные. Он поговорил и с мадам Ставраки,

и с Эдиком Якобсоном. Кандидатуры его вполне устроили.

Мария Яковлевна Шапиро, неяркая, худая, носатая женщи-

на, лет на пять старше Яши. Своё мнение не навязывала, дер-

жалась скромно, но дела синематографа знала досконально.

Яша подумал, что лучшего помощника и искать не нужно.

Семья

155

Тётя Фира сшила новые нарядные занавески для «нашего

синематографа», а Гита и Симон с восторгом обсуждали, как

они будут бесплатно смотреть все новые фильмы.

* * *

Беда подстерегала рядом. Стало хуже дяде. Пару дней все

думали, что это чахотка безобразит. Но резко взлетела темпе-

ратура, начались мучительные мигрени.

Доктор сказал:

— Сыпняк. Типичная картина. Не убереглись от вшей

по дороге. Вся надежда на скрытые силы организма. — Он сму-

щенно пожал плечами, — Мы можем только помогать боль-

ному. Лекарств от сыпного тифа пока нет. Кризис на 12-13-й

день, если преодолеет, то всё обойдётся. Выдержало бы сердце.

Начались тяжелые дни. Яша не мог помочь тёте Фире в её

дневных заботах. Он взялся сидеть возле дяди ночами.

Запомнилась первая ночь. Тихо. Дядя спал тревожно, часто

просыпался, просил пить. Яша вспоминал дом, Ельню. Как

давно не было весточки оттуда!

Не читалось. Юноша часто подходил к окну. Дом стоял

на горке и спящий городок лежал как на ладони. Одно за дру-

гим гасли окна. Вот осталось только три. Два. Потом одно.

Последний огонёк никак не гас, и Яша всё думал, кто же

там не спит. Может, мать сидит у постели больного ребёнка.

Начало рассветать, в окнах зажглись новые огоньки.

Проснулся дядя, в холодном поту — опять кошмар. Яша

дал ему воды, обтёр влажным полотенцем лоб.

Потом он проспал до обеда. Ходил из угла в угол, не находя

себе места. Тётя выгнала его из дома:

— Сходи погуляй! В синема зайди. Нечего тосковать!

В «Титане» дела шли неплохо. Мария Яковлевна обрадова-

лась Яше:

— В магазине Мурдизи есть недорогое полотно. Хорошо

бы заменить экран, он весь в дырах. Но если с деньгами тугова-

то, я залатаю старый.

156

1917 – 1925 годы

Экран заменили. А старый Маша выкрасила в синий цвет,

прикрепила к стенке в фойе и расклеила на нём фотографии

известных киноартистов. У неё оказалась богатая коллекция

таких открыток.

На пятую ночь дядя проснулся. Яшу поразило его лицо:

ясные, трезвые глаза и выражение тяжкой заботы.

— Я скоро умру, — сказал он уверенно. — Что станет с Фирой,

с детьми? Ты стал мне как сын. Больше доверить некому.

Обещай, что сбережешь их. Придётся тебе отвечать за семью.

Господи! Какую тяжесть я взваливаю на твои плечи! Тебе

всего восемнадцать. А что делать? Израиль далеко, до него

не добраться. И грудная Рейзел. У тебя есть талант, Яша. Ты

легко сходишься с людьми, внушаешь доверие. Это дар Божий.

И ты умеешь работать. Но будь осторожен. Без риска нынче

не прожить, рискуй с оглядкой. Береги Фиру и детей. Только

на тебя и на Бога я надеюсь.

У Яши похолодело внутри. Слишком тяжелая ответствен-

ность легла на него. А ведь не откажешься. Тёте он ничего

не сказал.

* * *

Днём он зашёл в «Титан». Там мыли полы, убирали после

ремонта. Маша в халатике, с тряпкой в руках подошла к нему.

— Что случилось, Яков Ароныч? У вас такое лицо. Моисею

Григорьичу хуже?

Защемило сердце. Юноше так не хватало человеческого

тепла.

Маша оглянулась.

— Зайдём в кассу. Расскажите.

И Яша рассказал всё. Маша слушала его с грустной улыб-

кой:— Бедный мальчик! И как дорого приходится платить

за талант и доброту! Будь бы ты похуже, глядишь и миновала

бы тебя чаша сия. Не минует.

Она мягко коснулась Яшиных волос, и вдруг прижала его

голову к своей груди.

Семья

157

Яша не выдержал. Он с детства не плакал, а тут слёзы по-

лились сами. Потом он долго целовал её. Они заперли дверь

в кассу.

Нет, Маша не была первой женщиной в его жизни. В Харь-

кове он не раз ходил со Стёпой «к девочкам». Но ей первой

он сказал: «Люблю». И её тёплые руки спасли его в это трудное

время.

Дяде стало чуть лучше. Спала температура. Появилась на-

дежда. Ремонт в «Титане» был закончен, дядя Миша привёз

из Симферополя новые фильмы.

Яша колебался, надо ли открывать синема. Но Моисей

Григорьевич выругал его:

— Дело есть дело. Какое отношение имеет моя болезнь

к нашему синематографу?

Дядя Миша нарисовал яркую афишу, её выставили на набе-

режной, возле гостиницы Шварца. Обновлённый «Титан» имел

успех. Даже на дневных сеансах почти все места были заняты.

А ещё через два дня Моисей Григорьевич умер. Просто

остановилось сердце.