Семья Тибо.Том 1

Антуан решил подождать, пока Жак вернётся от Жиз и ляжет: нынче вечером он намеревался хотя бы бегло пересмотреть личные бумаги и записи, должно быть, оставшиеся после г‑на Тибо, и это предварительное ознакомление он хотел провести в одиночестве. Не то что он собирался держать Жака в стороне от того, что принадлежало их отцу, но на следующий день после его кончины, когда он искал предсмертное распоряжение отца, на глаза ему попался листок с надписью «Жак»; тогда у него не было времени толком прочесть его, однако даже из этого малого он понял, что знакомство с этими записями может быть тягостно для брата. Вполне вероятно, что в бумагах находятся и другие заметки, в том же духе, и ни к чему Жаку с ними знакомиться, по крайней мере, в ближайшее время.

Прежде чем пройти в рабочий кабинет отца, Антуан заглянул в столовую, желая проверить, успешно ли справляется со своим делом Шаль.

На большом раздвижном обеденном столе высились стопкой последние сотни извещений о дне похорон и только что доставленных с почты конвертов. Но Шаль, вместо того чтобы продолжать надписывать адреса, вскрывал непочатые пачки конвертов и самозабвенно пересчитывал их.

Удивлённый Антуан подошёл поближе.

— Нет, есть всё-таки нечестные люди, — объявил старичок, подняв голову. — В каждом пакете должно быть пятьсот штук, а посмотрите-ка, в некоторых пятьсот три, в других — пятьсот один. — С этими словами он рвал лишние конверты. — Конечно, это не так уж важно, — добавил он тоном всепрощения. — Но если их не порвать, мы совсем погрязнем в этих сверхкомплектных конвертах.

— Каких сверхкомплектных? — повторил ошеломлённый Антуан.

Старичок, наставительно подняв палец, хихикнул с лукавым видом:

— Вот именно!

Антуан повернулся и вышел, решив не уточнять. «Но самое удивительное, — подумал он и улыбнулся про себя, — что когда говоришь с этим болваном, то всегда, пусть даже на минуту, создаётся впечатление, будто ты сам глупее его!»

В кабинете он зажёг все лампы, задёрнул шторы и запер дверь.

Бумаги г‑на Тибо были рассортированы в определённом порядке. Для «Благотворительности» был отведён особый шкафчик. В сейфе лежало несколько ценных бумаг, но преобладали старые, уже погашенные счета и всё, касающееся распоряжения капиталом. Ящики письменного стола с левой стороны были забиты актами, договорами, текущими делами, в правых же, — а только ими и интересовался Антуан, — содержались, по-видимому, документы личного порядка. Именно здесь он обнаружил завещание и в той же папке запись, касающуюся Жака.

Он помнил, куда их положил. Впрочем, там была только цитата из Библии.

(«Второзаконие», XXI, 18–21.)

Если у кого будет сын буйный, непокорный, не повинующийся голосу отца своего и голосу матери своей, и они наказывали его, но он не слушает их:

То отец его и мать его пусть возьмут его и приведут его к старейшинам города своего и к воротам своего местопребывания.

И скажут старейшинам города своего: «Сей сын наш буен и непокорен, не слушает слов наших!»

Тогда все жители города пусть побьют его камнями до смерти. И так истреби глаз из среды себя, и все израильтяне услышат и убоятся.

Сверху на листке было написано «Жак». А внизу, под текстом: «Буен и непокорен».

Антуан с волнением вглядывался в знакомый почерк. Очевидно, запись относилась к последним годам. Текст «Второзакония» был переписан старательно: последние буквы слов заканчивались уверенным росчерком. Каждая строчка дышала нравственной убеждённостью, рассудительностью, волею. Однако уже само существование такой бумажки, которую старик Тибо не без умысла положил в конверт с завещанием, — разве отчасти не выдавала она споров с совестью, пусть даже мгновенную потребность оправдать себя?

Антуан перешёл к завещанию отца.

Нечто монументальное: страницы перенумерованы, разделено на главы, на параграфы, словно целый доклад, даже оглавление в конце; всё это вложено в особую папочку.

Дата: «Июль 1912 года». Значит, г‑н Тибо приготовил завещание при первых же признаках болезни, приблизительно за месяц до операции. И ни слова о Жаке, речь шла только о «моём сыне», о «моём наследнике».

Антуан прочёл от строчки до строчки раздел, озаглавленный «Церемония похорон», так как вчера только мельком пробежал его.