Семилистный клевер (СИ)

Неизвестный ударил его в грудь. Зонт отшвырнуло в лужу. Глаза заслепило иссиня-белым светом и болью, сердце споткнулось, пропустило удар, а затем пустилось в такой галоп, что закружилась голова. Пошатнувшись, он дико уставился на напавшего.

Напротив стоял уроженец пустыни с клеймом шрама на половину лица. Он едва держался на широко расставленных ногах, левая рука висела вдоль тела плетью, но в глазах горела решимость вцепиться и не отпускать, пока последние искры жизни не покинут тело.

Ишварит тяжело выдохнул. Между растопыренных пальцев брызнули синие молнии.

Это выглядело… ненормально? Даже государственным алхимикам нужно было обе руки, чтобы замыкать формулы преобразования. Что за исключение из равноценного обмена?

Ишварит бросился вперёд. Рой отпрянул, разрывая дистанцию, и по мокрой дороге с шелестом разлетелись обрывки алхимических трактатов.

Ишварит коснулся его вскользь. Синий разряд промчался по мундиру, ожившей кислотой въелся под кожу. На дорогу брызнула кровь.

Сквозь разрывающую сознание резь пробилась мысль, от которой в голове сразу же прояснилось: ишварит владел только разрушением. Владел топорно, но компенсировал это убийственной мощью алхимической реакции.

Рой покосился на переулок. Если заманить ишварита туда, у него будет мало места для манёвра. Не будет же он рушить стены, рискуя придавить булыжниками себя же?

Враг припал к земле. Стоя по-звериному, он запустил разряды по дороге. Они с треском прогрызли камни, добрались до стены здания. Дом накренился над переулком.

В окнах суматошно замелькали человеческие фигуры.

Раненая рука дёрнулась, повинуясь жгучему желанию лишить этого типа алхимии любым способом. Пустынный дьявол имел право ненавидеть государственных алхимиков, но обычные люди его родину не разоряли.

— Они здесь ни при чём, — процедил Огненный, хватаясь левой рукой за кобуру пистолета.

Ишварит одарил его взглядом, полным презрения.

— Вы все — соучастники.

Он говорил низко, с глухими хрипами, словно промёрз насквозь и подхватил воспаление.

Рой выдрал пистолет из кобуры и выстрелил почти не целясь. Пуля пролетела над смуглым плечом. Упёршись боком в стену, ишварит хлопнул по камням правой рукой.

Разряды пронеслись по кладке, почти её не затронув. Взорвались они секундой позже, уже на дороге.

Нога соскользнула с мокрых камней в образовавшуюся яму. Огненный взмахнул руками, удерживая равновесие, когда живой таран врезался в него боком, выбивая воздух из лёгких и опору из-под ног.

Огненный успел надавить на курок. Левую руку вело, но пару пуль он в ишварита всадил: завязанная рука брызнула винно-красным, а лицо шрамованного застыло и побледнело до серости.

Он стоял не шевелясь. Идеальная мишень.

В рычании грома раздался короткий щелчок курка, но выстрела не последовало.

Ишварит шагнул к нему. В глазах уроженца пустыни не осталось разума — только животное желание добить разорителя родного гнезда.

Ишварит рухнул на одно колено, упёрся в камни уцелевшей рукой. Синие молнии брызнули под пальцами.

Огненный прищурился, когда дорожные камни вздыбились волной. Их не столько разрушало, сколько… выстраивало заново? И направление разрядов шло не от ишварита…

Огненный развернулся к их источнику. Он стоял по ту сторону переулка, в паре метров от нависшего дома, и уже отвёл ногу назад, чтобы побежать.

Рой замер. Огненный смотрел, не в силах даже дышать из-за сковавшего его напряжения, не в силах крикнуть, чтобы он не смел к нему приближаться.

Встряхнув головой, Эдвард сорвался с места.

========== Глава 41 ==========

Едва за Роем закрылась дверь, Эдвард прекратил изображать спящего и схватился за кружку с чаем, как утопающий за вынырнувшую в потоке соломинку. Он едва ли ощущал тепло керамических стенок и отрешённо смотрел на зелёно-серебристый герб Аместриса. Однорогий дракон пялился на него с немой укоризной в единственном глазу.

— У-у-у, зануда, — пробурчал Эдвард и, щёлкнув ногтём по драконьей морде, выпил залпом почти половину кружки.

Чай уже успел подостыть и согреться никак не помогал. Бегая под дождём, Эдвард думал только о книгах, а теперь жалел, что не преобразовал себе хотя бы зонтик.

Завернуться бы сейчас в плед — нет, пару пледов! — и не двигаться, пока тело не перестанет дрожать.

Плеч коснулась грубая и толстая ткань. Эдвард невольно закутался в чужой мундир. Грел он похуже пледа, но лучше так, чем совсем без ничего.

— Спасибо, — Эдвард покосился на благодетеля через плечо: за ним стоял Хавок.

Хавок обошёл его сбоку, облокотился на стол. В синих глазах вспыхнуло любопытство.

— Чего вы с полковником поругались-то?

— Мы не ругались, — Эдвард дёрнул пуговицу на мундире. — Мы это, друг друга не поняли. Немного.

Вздохнув, Эдвард потыкал дракона на кружке. Ещё несколько минут назад его так распирало от злости, что он готов был броситься на Огненного с кулаками, но она потухла после слов Альфонса про смертную казнь за человеческую трансмутацию. У Роя были причины переживать.

Как и у Эдварда были причины охотиться за этими книгами.