Семинар по Кундалини йоге

Пока продолжались лекции, собственный семинар Юнга о видениях был прекращен. Юнг также представил сводную иллюстрированную лекцию, озаглавленную «Западные параллели тантрическим символам» вечером 7 октября.[lxxxvi]

Лекции Хауэра

Хауэр начал с исторического обзора йоги и объяснения его подхода в целом. Он определял йогу так: «Йога означает схватывание подлинной сути, внутренней структуры материи, в ее живой реальности как динамического вещества, и законов этой материи».[lxxxvii]  Он утверждал, что глубина кундалини-йоги заключалась в том, что она рассматривала реальность как «уравновешенную полярность женской и мужской сил».[lxxxviii] Он считал, что ее практика развивалась следующим образом: «Сначала схватывалась внутренняя реальность, затем для ее кристаллизации в воображении использовался символ, а затем начиналась реальная практика медитирования на шести чакрах».[lxxxix] Он видел в ней преимущество перед классической йогой Патанджали, в которой усматривал тенденцию к потере бога в человеческом «я», и перед хатха-йогой, в которой видел «психотехническую склонность, уводящую от центральных сил к более психическим, даже физиологическим силам».[xc] Он объяснял эту склонность так:

Человек медитирует над символом и присваивает его содержания частично интеллектуально, частично психически, и таким образом достигает некоторого психического изменения; возможно, он может достигнуть слоя, на котором происходит радикальное развитие разума. Но не часто. Опасность для людей, работающих с чакрами снаружи, заключается в том, что они остаются в области этих психических процессов … и реального изменения глубочайшей структуры их бытия не происходит.[xci]

Для Хауэра в этом заключалась главная сложность, лежащая на пути обретения понимания кундалини-йоги. Он считал, что она преодолевалась постижением основы внутреннего опыта: «Я понимаю внутреннюю реальность только в той мере, в какой обладаю ею внутри себя и способен рассматривать эту реальность, приходящую к моему сознанию из глубин подсознания; а если она пришла ко мне снаружи, она должна стать всемерно живущей в моем собственном сознании».[xcii] Потому он утверждал: «С самого начала я в большой мере освободился от индийского взгляда на вещи. Я обнаружил, что не постигну их внутреннего смысла, если не буду рассматривать их моим собственным образом, с моей точки зрения».[xciii] Остаток лекций Хауэра был посвящен изложению метафизики, лежащей в основе кундалини-йоги и символизма чакр.

Мейер вспоминал, что тон немецких лекции был сухим, и для диалога оствалось мало времени, лишь во время перерывов на чай. Напротив, семинары Юнга были живыми.[xciv] Рейхштейн утверждал, что  Хауэр был фанатиком, и настоящих дискуссий не было, потому что он был «так убежден в своих взглядах» и «принимал только то, что говорил сам». Рейхштейн описывал семинар Юнга как «крайне впечатляющие» и отмечал, что на них была «возможность для реальной дискуссии».[xcv] Шпигельберг вспоминал, что Юнг задавал «много вопросов индологам об индийских практиках йоги … и о взаимосвязях индийской системы и западной психологии в целом. Я думаю, этот семинар – последнее, что было сказано о глубинном психологическом смысле практики йоги».[xcvi] Новости о лекциях широко распространились. Вскоре после этого Ханс Труб писал Мартину Буберу: «Я хочу поговорить с вами о семинаре Хауэра. Прежде всего он был очень вдохновляющим для меня, как и предполагалось. «Пуруша»-атман был для меня совершенно новым откровением – прежде всего, совершенно иным путем (кундалини-йога) к нему для нас».[xcvii]

Метод Хауэра, похоже, повлиял на метод Юнга. В своем семинаре Юнг попытался вести участников к пониманию кундалини-йоги на основе их собственного внутреннего опыта, а именно, процесса индивидуации. Затем знания о кундалини-йоги, которые они представили, были трижды отфильтрованы – сначала через переводы и комментарии Вудроффа, затем Хауэра, и наконец Юнга. Не удивительно, что все три варьировались, и в терминологии, и в понимании происходящих процессов. Потому эти различия подняли массу вопросов.

Важно отметить, что для тех, то посещал семинары Юнга они были не просто курсом герменевтики, а плодотворным опытом. Так, Рейхштейн вспоминал о снах, которые изображали движение змеи кундалини во время и после семинаров, и что «по крайней мере, некоторые» участники имели похожие переживания.[xcviii]

Психология и йога: проблемы сравнения и сотрудничества

 

Вскоре после лекций Хауэр писал Юнгу: «Неделя в Цюрихе немного стимулировала меня, и, возможно, я могу тешить себя надеждой, что нити нашего сотрудничества тоже немного укрепились».[xcix] Это чувство, похоже, было взаимным, так как Юнг ответил: «Я бы хотел особым образом расширить наше сотрудничество», и пригласил его участвовать в междисциплинарном журнале, который ему предложил Дэниел Броди из Рейн-Верлаг.[c]