Семирамида. Золотая чаша

— Я сама не прочь ткнуть тебя ножом, Сарсехим, но сейчас не время сводить старые счеты. Я слыхала, ты возвращаешься в Вавилон?

— Старые счеты, госпожа, порой куда крепче связывают людей, чем самая верная дружба. Что касается Вавилона, я действительно загляну туда, причем, появлюсь там в сиянии славы. Щедрость великого Салманасара не знает границ. Он решил подарить знакомый тебе талисман своему другу и твоему отцу Закиру.

— Ты змея, Сарсехим! Зачем напоминать мне о том, о чем я хотела бы забыть?! Тем более подарить эту мерзость моему отцу. Ты жесток, скопец.

— Помилуй, великодушная!

— Тебя? Никогда! Ты не позволял мне выглядывать из повозки, не давал мне справить нужду без надзора, но я о другом. Я слыхала, из Вавилона ты собираешь в Дамаск?

— Я отправлюсь не один, госпожа. Меня будет сопровождать Ардис и этот свихнувшийся Буря. Что касается нужды, ты ошибаешься, если полагаешь, что мне доставляло удовольствие разглядывать твой тощий зад. Я выполнял свой долг.

— То, о чем я хочу попросить, можешь исполнить только ты. Ни Ардиса, ни Бурю и близко не подпустят к Гуле.

Сарсехим схватился за голову.

— Боги, милые боги! Вы слышите, меня опять втягивают в злое! Какой бы подарок ты не приготовила сестричке, я отказываюсь его передавать.

— О чем ты говоришь, Сарсехим? Я прошу передать Гуле, что не держу на нее зла.

Сарсехим опешил.

— И это все? Только слова? Ради этого ты рискнула прийти на встречу? Ты полагаешь, Гула в них нуждается?

— Ты только передай, что я желаю сестре благополучно разродиться. Боги лишили меня своей милости, так пусть же ей они подарят ей богатыря. Сарсехим, постарайся оберечь ее от дурных поступков, ведь Гула так простодушна. Ей кажется, что, отомстив, она сможет избежать ударов судьбы.

Сарсехим надолго задумался. Ардис, не выдержав, ткнул его кулаком в бок.

— Ну ты, мудрец, пошевеливайся. Стража долго ждать не будет, отвечай госпоже.

Сарсехим разгневался и ответил злобным шепотом.

— Это не я, Ардис, требовал свидание. Это твоя Шами настояла на том, чтобы я выслушал ее. Я выслушал и что? Хорошо, я передам ее просьбу, но это будет стоить недешево.

— Тебе нужны деньги? — спросила Шами.

— Зачем мне деньги, если моя голова того и гляди скатится с плеч. Мне сейчас недосуг заниматься передачей записочек, которыми так увлекаются девицы в гареме. Здесь не гарем, Шами, и твое прощение никому не нужно. В любом случае я хочу получить плату. Ты должна приказать этому бесноватому Буре, который прячется в кустах и метит, как бы половчее вонзить мне меч в брюхо, чтобы он вел себя прилично. Слышишь, ты, мститель?

Из кустов вышел Буря.

— А все-таки, негодяй, — евнух с удовольствием потер руки, — я раньше тебя занял позицию.

— Поговори у меня, урод! — ответил молодой скиф.

— Видишь, Шами, с какими людьми мне приходится вести дела.

— Он будет вести себя достойно.

— Не будет угрожать?

— Не будет.

— Не будет хамить, называть меня всякими паскудными словами?

— Нет.

— Он будет беспрекословно выполнять мои распоряжения?

— Да.

— В таком случае можешь надеяться, что я передам твои пожелания любимой сестричке. Не знаю, обрадуют ли воспитанницу Эрешкигаль такого рода утешение, но я постараюсь. Если успею…

Часть III

Громадный бронзовый диск ярко поблескивает в свете многочисленных факелов. Их держат воины, толпой сгрудившиеся в церемониальном зале. Все они в парадных доспехах. Перед помостом, охраняемом каменными быками, самые знатные. Воины грозно молчат, в напряженной тишине внятно потрескивают пылающие сучья.

На помосте — царский трон, на троне — неброский худощавый старик. Тускло поблескивает золотой венец, надвинутый на покрытую пестрой бахромчатой накидкой, голову. В правой руке старик сжимает жезл, в левой — деревянный посох. Он насторожен — отблеск факелов отражается в его лисьих глазах.

Неожиданно кто-то из стоявших в задних рядах молодых декумов тонко и протяжно выкрикнул.

Салманасар, царь могучий, —
Что ж, кого ты ждешь?

Напев подхватил такой же юношеский голос:

Эллиль дал тебе величье —
Что ж, кого ты ждешь?

Присоединились еще несколько голосов, постарше, погрубее:

Син вручил нам превосходство —
Что ж, кого ты ждешь?

Далее запели все, кроме главных военачальников, выстроившихся у самого помоста: