Сенешаль Ла-Рошели

Зима прошла тоже без происшествий. По весне, еще до Пасхи, вопреки обычаю, повел свой флот в первый рейс в Англию. Повезли вино и вайду. Англичане уже с тех времен обожали ткани синего цвета. Добрались мы благополучно, несмотря на то, что в Кельтском море немного потрепало. Западный ветер нагнал высокую волну, которая сделала переход нескучным. В Бристоле нас не ждали так рано. Вину, конечно, обрадовались. Теперь им будет, с чем разговляться на Пасху.

На второй день стоянки в порту на пристань прибыла кавалькада благородных всадников. Впереди скакал Джон, герцог Ланкастерский, регент короля Англии. Конь под ним был вороной, а сбруя, седло, попона — золотые. Он оставался верен своим любимым цветам. Я встретил герцога у фальшборта своей бригантины. Так наши головы находились примерно на одном уровне. Если бы я спустился на пристань, пришлось бы смотреть на герцога снизу вверх, что мне претило.

— Когда мне сказали, что в порт пришли странные корабли из Франции, я так и подумал, что это твои! — произнес Джон Гонт радостно, будто к нему прибыл близкий родственник или лучший друг.

— В мирное время чем только не займешься! — пошутил я в свое оправдание.

— А у меня как раз есть для тебя интересное предложение, — сказал он. — Сколько человек ты сможешь взять на свои корабли и как быстро перевезешь их в Лиссабон?

— Сотни по полторы на каждое. Перевезу за неделю, — ответил я.

— Всего за неделю?! — удивился герцог Ланкастерский.

— Если не будет шторма, то дней за пять-шесть, — признался я. — В это время года возле Иберийского полуострова часто дуют так называемые португальские норды — сильные северные ветра, попутные, благодаря которым быстро доберемся до Лиссабона.

— Ты не откажешься помочь моим союзникам португальцам в их борьбе с вашим союзником кастильцами? — поинтересовался Джон Гонт.

— Я теперь сам по себе. Мой союзник тот, кто мне платит, — произнес я слова, ласкающие слух любого феодала. — Тем более, что с португальцами и меня раньше были очень хорошие отношения.

— Я готов заключить с тобой два контракта, — сказал герцог Ланкастерский. — Один — на перевозку шести сотен моих лучников в Лиссабон, а второй — на наем на все лето тебя вместе с твоими людьми и бомбардами для участия в войне в Португалии. Что ты на это скажешь?

— Что дело только в цене, — ответил я.

Вечером на мою бригантину привезли мешки с серебряными монетами — оплата перевозки войск, аванс за контракт на службу отряда из ста человек и двенадцати пушек, которые в договоре были названы бомбардами, вместе с обслугой и оплата всего привезенного на четырех бригантинах груза. Как только последняя бочка с вином коснулась днищем пристани, на бригантины началась погрузка английских лучников. Командовал ими Ричард Пембридж — старый вояка с небольшим отростком, оставшимся от левого уха. Как ни странно, он не прятал изуродованное ухо под длинными темно-русыми волосами, собирал их сзади в конский хвост, перевязывая алой ленточкой, довольно чистой. Борода у него была короткая, какие обычно носили рыцари из Гиени.

— Служил в Аквитании? — спросил я Ричарда Пембриджа.

— Угу, — промычал он.

Что ж, неразговорчивый попутчик лучше навязчивого болтуна.

46

Город Лиссабон теперь столица королевства Португалия. Может, он и стал больше, но это не было заметно. Все прошлое лето его осаждали кастильцы, которые, уходя, сожгли предместья. Помогла осажденным не столько их стойкость, сколько чума, разразившаяся в лагере осаждавших. Нет пока и Иисуса Христа на мысе на противоположном берегу Тежу. Монумент будет сделан по образу и подобию бразильского, что высится над Рио-де-Жанейро, только меньшего размера, так сказать, пропорционального территории страны. В порту стояло много судов, которые португальцы называли просто нао (корабль), а я классифицировал, как каравеллы. Они были небольшие, около двадцати метров в длину и пять-семь метров в ширину, то есть, соотношение длины к ширине было примерно, как три к одному, и имели по три-четыре мачты с латинскими парусами. У некоторых на фок-мачте был прямой парус. Следуя по заливу Мар да Палья, я обратил внимание, как ловко маневрируют каравеллы, какой у них легкий ход, если так можно выразиться. Единственная страна, где мой опыт по строительству судов не был забыт полностью. Разве что триселя заменили на латинские паруса и корпус сделали шире, чтобы суда стали более остойчивыми.