Сенешаль Ла-Рошели

От их грохота у меня окончательно заложило уши, больше ничего не слышал, а дым, точно черный занавес, скрыл наступающих врагов. Я смотрел, как суетливо и беззвучно перезаряжают пушки артиллеристы, на стреляющих арбалетчиков, на выставивших наклоненные копья, спешенных рыцарей и пехотинцев, понимал, что враг там, за черным занавесом, но в голове настойчиво вертелся вопрос: а с кем они воюют?! Дым начал рассеиваться. Его место как бы занимали возвращавшиеся звуки. Стоны и ругань от боли. Они вылетали из покрывшего землю, толстого слоя окровавленных тел, человеческих и лошадиных. Слой этот вздувался и опадал, напоминая кипящую, густую жидкость. Изредка из него вырастал человек и тут же падал сам по себе или сраженный болтом. Лишь метрах в двухстах от наших позиций брели, покачиваясь, как пьяные, несколько рыцарей и хромали жеребцы, оставшиеся без всадников. Те, под кем лошади уцелели, быстро скакали к противоположному краю долины. Их осталось тысячи две. Теперь они двигались не плотной массой, а врассыпную, каждый сам по себе.

Король Жуан Первый, коннетабль Нуну Альвареш Перейра, португальские и английские командиры и солдаты смотрели вслед удирающим рыцарям кастильской армии и пока не понимали, что выиграли сражение. Они ждали, когда подойдет кастильская пехота, ждали продолжения сражения, так успешно начатого. Пехотинцы добили раненых врагов. В плен брали только французов. Лучники и арбалетчики собрали стрелы, чтобы было чем отражать следующую лавину. Но солнце клонилось к горизонту, а кастильская армия не появлялась. Вернулись разведчики и доложили, что кастильцы отступают. Эту весть встретили оглушительным и продолжительным ревом.

Я подумал, что это капитализм, используя вместо фанфар пушки, заявила о своем приходе. Появление нового оружия породило новые экономические отношения. Теперь для победы не нужны дорогой конь, доспехи, оружие и многолетние тренировки, чтобы умело пользоваться всем этим. Пушка стоит намного дешевле, а артиллериста можно обучить за несколько дней. В новом обществе рыцари из грозной силы превратятся в ряженых клоунов, которых почему-то еще долго будут принимать всерьез. Так уж повелось, что в прошлом даже подлецы и трусы героичнее, а после нас может быть только хуже.

49

Люди Средневековья привыкли во всем видеть промысел божий. Раз кастильцы проиграли сражение, умея большую армию, значит, их дело неправое, значит, бог на стороне португальцев. Следовательно, христианин обязан быть на стороне победителя. К королю Жуану Первому на поклон потянулись знатные сеньоры и бедные рыцари, представители городов и сельских общин, ранее поддерживавших кастильцев. У короля не случилось головокружения от победы. Он милостиво прощал раскаявшихся и награждал отличившихся. Само собой, не забыл и обо мне.

— У меня не хватит денег, чтобы оплатить твой вклад в победу, поэтому готов пожаловать тебе богатую сеньорию. Мой мажордом покажет тебе список сеньорий, конфискованных у предателей, выбери себе три любые, — предложил он.

Я выбрал и попросил вернуть их владельцам, простив предательство.

— Мне еще заплатит герцог Ланкастерский, так что в накладе не останусь, — сказал я.

— Почему ты это делаешь?! — удивился король Португалии.

— Они — мои дальние родственники, — ответил я. — У нас общий предок — мой тезка, первый граф Сантаренский, который получил этот титул, служа Афонсу, первому королю Португалии.

— Ты знаешь, я сразу почувствовал, что ты здесь не просто так. Сначала думал, что ты сторонник кастильцев, но потом, после победы при Транкозу, понял, что ошибался, — признался Жуан Первый.

— Я действительно не случайно здесь, — согласился с ним. — Хотел повстречаться со своими родственниками. К сожалению, встреча произошла на поле боя. Надеюсь, никого из них не убили мои пушки!

— Хорошо, я помилую всех потомков графа Сантаренского и верну им имения, если принесут мне оммаж, — пообещал король Жуан Первый. — В ближайшее время я оповещу их об этом.

Времени у него теперь было много. Армия под командованием Нуну Альвареша Перейры вторглась на территорию Кастилии, принуждая противника к миру, а король мог заниматься наведением порядка на своей земле. Теперь все беспрекословно выполняли его приказы.

Больше месяца мы провели в Коимбре, ожидая, что предпримут кастильцы. Противник бездействовал. После поражения, король Хуан Первый сначала бежал в Сантарен, а потом перебрался в Севилью. Он и раньше был не шибко воинственным, а теперь и вовсе стремительно превращался в пацифиста. Его армия разбрелась по домам залечивать раны, физические и душевные.