Сентябрь

- Ну да, приятель, я завидовал Догги. Завидовал тогда, и сейчас завидую. Завидую всем, кто погиб, а так же всем, кто жив. И тебе тоже, коротышка, потому что только от тебя зависит, будешь ли ты разумным или переживешь. Если вернешься завтра туда, откуда приехал. Потому что до Брока не доедешь – никаких шансов. Так, поставь назад!

Фродо послушно поставил пластиковую бутылку на стол.

- Ты все так же не веришь… - покачал Кудряш головой. – Не хочешь слушать старого прияте­ля, ты же умнее. Ладно, расскажу, а поверишь или нет – дело твое. Ага, когда станешь рыгать, то в угол, а не на мои сапоги…

В лесу – непонятно каким чудом – остались анклавы зелени. Почему их обошла ударная вол­на, что прикрыло их от жара, не позволило сгореть, как точно таким же фрагментам территории ря­дом?... Большая часть леса выглядела, будто эпицентр падения тунгусского метеорита: голые, торча­щие в небо почерневшие стволы. А тут белели стволы березок, зеленели елочки и сосны. Мягкий ко­вер мха выглядел целеньким. Правда, морозы уничтожили все почки, а деревья стояли без листьев, только все это не имело ничего общего с первой, огненной яростью, что уничтожила все вокруг. Таких оазисов было довольно много, сверху они должны были выглядеть как зеленые, живые пятна в мерт­вом пейзаже.

Только ничего живого в них не было. Спасшиеся от смерти животные обходили стороной мертвый лес, до сих пор воняющий паленым и ржавчиной уничтоженных боевых машин. Ничего живо­го не было, теперь уже ничего.

Кудряш расковырял золу погасшего костра. Костра крупного, кто-то не жалел древесины. Вола можно было зажарить. Но зола была холодной, похоже, прошло уже несколько дней.

Напарник Кудряша обыскивал границы зеленого анклава в поисках следов. Все напрасно, ве­тер раздувал пепел, покрывающий мертвую лесную подстилку. Не осталось ничего.

Палка, переворачивающая золу наткнулась на что-то твердое. Нечто, вроде почерневшего от огня глиняного черепка… Миска…?

Кудряш почувствовал, как содержимое желудка поднимается к горлу. Он хотел позвать, но не мог извлечь голоса.

Здоровенный кострище, вола можно зажарить. И не только…

- Ты подумай, Фродо. Вот выловил ты чего-то на обед; но, прежде чем затащишь запасы себе в берлогу, хочешь перекусить чем-нибудь тепленьким. К примеру, мозгами? Отрезаешь голову, кла­дешь в самый жар. Когда все уже вкусненько так булькает, вытаскиваешь. Остается только ударить штыком или топориком… Рыгать будешь?

Фродо отрицательно мотнул головой. Он боялся что-либо сказать. Чтобы не травануть.

- Тогда я еще мог далеко ходить. А сейчас уже не справляюсь…

Кулряш похлопал себя по ноге.

- Суставы все сильнее пухнут… - пояснил он, видя вопросительный взгляд коротышки. - А то­гда еще ходили, пробовали найти чего-нибудь больше. Ну, я знаю… берлоги там какие-нибудь. Норы, в которых живут… И так ничего и не нашли, кроме остатков. Таких вот, как раз кострищ. Теперь, как только они выходят из леса, мы сразу же стреляем. И вот тут ты станешь удивляться. Это люди. Когда их застрелишь, сильно от нас не отличаются… И вылезают часто, похоже, жратвы в лесу со­всем не осталось. А что, за грибами должны ходить? Вся зона закрыта, так ты и сам знаешь…

Ну да, подумал Фродо, знаю. Знаю, сколько стоило подкупить русских, чтобы те впустили его в зараженную зону. Чтобы солдаты с постов вдоль проржавевших оград на время закрыли глаза; те са­мые солдаты, которые до сих пор носили респираторы и индивидуальные дозиметры.

- Далеко не зайдешь. Никаких шансов. В городе мы еще можем защищаться… пока что еще можем. Закрываемся на ночь, стреляем во все, что пошевелится на минах. Но победят именно они, потому что лучше приспособлены.

Фродо протянул руку к бутылке, но тут же передумал.

- Кудряш, я обязан… - беспомощным голосом произнес он. - Честное слово, должен.

- Не должен, - холодно перебил его контрабандист. - Не знаю, что ты иам оставил: золото или любимую детскую цацку. Но не обязан. Разве что, если ценишь это больше собственной жизни… Но в таком случае — ты дурак…

Он сплюнул на пол.

- У тебя еще есть выбор. У меня — уже нет. Но именно потому буду считать тебя законченным придурком, если меня не послушаешь… Ты говоришь, будто бы я принял решение тут и сдохнуть. Да, ты прав… Только ведь у меня нет выбора…

- У меня тоже нет выбора, - шепнул Фродо. - Честное слово, нет…

Снова он вытащил помятый бумажник. Осторожно вытащил из него маленький пластиковый мешочек, закрытым на хитроумную застежку; полицейские пользовались такими для хранения веще­ственных доказательств, а дилеры наркотиков — для розничной продажи доз.

В мешочке лежала маленькая стеклянная слезка — таблетка RFID.

- Я должен иметь уверенность… - тихо повторил низушок. - Должен, так жить не могу…

Длинный коридор, ряды дверей, запыленные пальмы, умирающие в горшках, заполненных перепутанных корней, спитым чаем и окурками. Запах пасты для натирки паркета и старых бу­маг.