Сентябрь

- Не нужно ни компьютера, ни картотек. Вот, пожалуйста — после выхода из Института, пер­вое и единственное место службы — Полярное. База Полярное. Потом командировка для выполне­ния специального задания: Острувь Мазовецкая. И, наконец, автономный батальон спецназа. Все по­казания могли быть только лишь на базе подводных лодок. Мне очень жаль, парень. Единственные датчики, которые могли что-либо зарегистрировать, находятся именно там. Под толстым слоем льда… Так что ты никогда не узнаешь…

Единственные устройства для считывания. Нет, подумал Фродо, не единственные. Есть еще один. А точнее: должен быть. Он протянул руку за пакетиком. Горюнов исподлобья глядел на него.

- Погоди, - сказал он.

После чего открыл ящик, какое-то время перебирал содержимое. Вытянул руку к Фродо. Тот, после недолгого колебания, пакетик отдал.

- Количество должно совпадать… - буркнул академик, заменяя таблетки. - Все это здесь ни­хрена не стоит, никому уже не пригодится. Очень скоро нас переведут в новую столицу — в Ялту. Весь этот бардак в сундуки и ящики, погрузят на машины. Половина наверняка потеряется по дороге, но по бумагам все будет сходиться…

Старик разболтался, покрывая этими грубыми словами… что? Неуверенность? Волнение? Со­чувствие? Фродо не знал.

- А при предыдущем переезде потерялся спектрометр. Пять тонн весил, фундамент ему был нужен, а вот пропал, осталась только спецификация… До сих пор еще на учете…

Стеклянную слезку он завернул в вырванный из блокнота листок, подал низушку. Тот сжал пальцы изо всех сил, словно опасаясь того, что стеклянная слезка выпадет и навсегда потеряется. Он хотел что-то сказать, поблагодарить. Не мог, то, что давило в горле, не разрешало.

- В Ялту, представляешь себе! Перенесенный в Ялту, словно какой-нибудь Лиходеев…

Фродо фыркнул нервным смешком. Выцветшие глаза старика сузились.

- Что, знаешь, кто такой Лиходеев? Ой, Гуревич, из вас такой же сабра[35], как из меня чукча… Возможно, и еврей, но не сабра…

Когда Фродо выходил, он еще раз обернулся к старому академику, который за своим столом был похож на крупную взъерошенную птицу. Губы Аркадия Исаковича пошевелились, как будто бы он хотел еще что-то сказать. Но только лишь нетерпеливо махнул рукой.

- Понимаешь, Кудряш? Это последний шанс… Тот мой датчик, смонтированный в двери. И все там записывалось…

За окнами уже потемнело. Контрабандист беспокойно пошевелился. Он выпил прилично, но не столько, чтобы пренебречь основными принципами. Он и сам иногда удивлялся, почему еще соблюдает их, ведь и так же один черт. Нет, все не так. Несмотря ни на что, ему не хотелось кончить существование в качестве куска мяса на гриле.

- Пошли, коротышка. Пора прятаться. Здесь ночь не самое лучшее время… Расскажешь по дороге. А то и позднее, время у нас еще имеется…

- Погоди, - Фродо схватил Кудряша за рукав настырным жестом пьяницы. - Минутку…

Он что-то непонятно бормотал.

- Фродо, - контрабандист вырвался, - вот только не надо делать из меня придурка… И что с того, что ты считаешь номер? Ты ведь не знаешь, каким этот номер должен быть! Не можешь иденти­фицировать, сам же говорил, что документации нет; даже тот, как его там, не знал ничего… Так что ты мне тут пиздишь? За дурака меня считаешь?

Он презрительно фыркнул. Ему уже все осточертело, надоели всяческие благородные идио­ты, ищущие свое предназначение во имя… Вот именно, во имя чего, мелькнула у него мысль. Хоро­шо, а ты во имя чего торчишь здесь? Во имя чего остался, чтобы сдохнуть именно здесь, а не где-нибудь в другом месте? Не в тепленьком, чистеньком лагере на нарах, застланных выстиранным по­стельным бельем, под присмотром заботливых врачей без границ и австралийских сестер милосер­дия? В лагере, где у тебя имелся бы удобный венфлон, воткнутый на постоянку; не нужно было бы выискивать еще пригодные для использования вены, чтобы загнать себе ежедневную порцию мор­фия. Кудряш скривился, бессознательно потирая икру. С венами было все сложнее, вскоре просто не будет куда колоть. Никогда он не думал, что все протянется так долго. Блин, морфия-то хватит, зато не достанет вен, чертова ирония.

Вот именно, повторил он сам себе. Во имя чего? Не лучше ли ты сам, чем тот придурок, кото­рый сам себя обманывает? Отчаянно ищет хоть какого-то смысла, вместо того, чтобы валить отсюда, как можно дальше… Хватит приказал он сам себе, хватит, а не то еще вдруг начнешь сам себя жа­леть. Он тряхнул головой. Ах ты ёбаный ханжа, произнесло что-то в глубине мыслей, ведь ты все вре­мя жалеешь сам себя. Хватит!

- Не знаю, что там у тебя такого, ради чего ты хочешь рисковать жизнью, - произнес он глухо, не своим голосом. - Не знаю, и мне на это насрать, сейчас мне уже все до лампочки. Но ведь ты же мог сказать, что все это не мое сраное дело, а не мучить меня слезовыжимательными случаями!

Фродо глядел на Кудряша какое-то время,, ничего не понимая. Но потом до него дошло.

- Я не сказал? Правда, не сказал? Курва, неужто не сказал?

Кудряш холодно поглядел на него, отрицательно покачал головой.

- Ничего ты не сказал, кроме…