Сентябрь прошлого века. Сборник детективов

– Нужна. Переедешь к ней, квартиру продашь, будет на что жить первое время. А может и переедете. Перемена мест, она оживляет. Одна просьба. Вспомни и признайся. Давай, я тебе завтра или послезавтра пришлю гипнолога? Пока спрашиваю, а то через суд обяжут. Но лучше ты сам вспомнишь, покаешься. Тебя и так выпустят. Главное, чтоб вылечили. Чтоб никто больше не…

Он кашлянул и прервал связь. Я замолчал, отупело глядя на пепельный телефон. Потом положил его подальше. Снова помыл руки и сел ждать Наташу. Она должна принести таблетки.

Решился, когда уж стало темнеть. Не закат еще, всего лишь, начинался дождь, запустивший сумерки в комнату пораньше. Темнота внутри и снаружи, в ней я вошел, взялся за нетбук. Включил, он жалобно пискнул в ответ, прося зарядки. Стал рыться в шкафах, время поджимало. Наконец, нашел. И тут же, вместе со спутанными проводами, вывалился старый «Филипс», ее мобильный, утопленный в ванне за неделю до моего отъезда. Он так и не очнулся от передряги, выбрасывать Аля не стала, трудно сказать, почему, обычно она делает это с удовольствием, иногда меня не спрашивая. А тут убрала. Через день купила «Самсунг Галакси», почти как мой, только экран поменьше, ей не нравились «лопатники», как она их называла.

Память ожгло. Вспомнилось – Яков называл именно «Самсунг» Алиным телефоном, не «Филипс». Значит, бывал. Значит.

Когда говорил с Тарасом об измене, ничего не чувствовал, будто отрезало. Но меня и так последние дни как отрезало при встречах или разговорах с ним. А сейчас нахлынуло. Нет, ничего не мог представить, но разом затрясло.

Когда поднимался, возвращаясь, очень хотел увидеть, очень не хотел видеть, боролся с наступающей безнадежностью, желал ласки, знал, что просто так, Аля дать ее не способна, только по собственному желанию. Или по необходимости, когда все у меня валилось из рук, когда нуждался в поддержке – только так. Не хотела расходовать себя попусту, вот это я осознавал, подходя к приоткрытой двери, которую так никто и не соизволил защелкнуть. Видно, после бегства, так и не поднялась с постели. И когда вошел, не поднялась. Заговорила, улыбаясь, рада видеть, соскучилась.

С какой-то болью захотелось взять ее. Да, как Назакат. Аля была в легкой пушистой пижаме, бледно-голубой, но она в ней часто ходила и дома, и гостей встречала, тот же Тахир, по первой, таращился на нее, будто на помешанную. Она в ответ улыбалась, непонятно чему, нет, понятно, любила ошарашить, произвести впечатление, это да. Так и мы встретились, подхлестнутые ее желанием, окунулись в ее страсть. Эта пижама будила во мне инстинкты, пока Аля оставалась в ней, мне постоянно хотелось взять ее. Но стоило ей обнажиться, все скатывалось в никуда. Я пытался успеть, но не всякий раз получалось. Сейчас хотелось особенно, так, как есть, утонуть в ней и забыться, забыть обо всем. На миг забыться в ней, ведь она же сама того хотела.

Тарас называл ее Алькой, совсем неподходящее имя. А как она называла его, когда они лежали на этой кровати, когда он выбирался к окну покурить? Она союзничала с ним в этом, ведь прежде, до меня, курила. И обнаженной ли стояла у окна вместе с ним, глядя на затертый пейзаж пустого двора? Целовала ли, ерошила волосы? Столько вопросов, и все без ответа. Из-за кого мы поссорились в тот час? Или из-за чего? Фрагмент отсутствует, я не помню. Видимо, что-то накатило сразу, не давая передышки, отпустив лишь на миг, когда она уже стояла передо мной, а я схватив со стола валяющийся там нож, специально заточенный для резки бумаги, несколько раз саданул в грудь, хрустевшую, точно ватман, и с силой толкнув ее на постель, ринулся прочь.

Комната поплыла перед глазами, все быстрее, быстрее. Убежала совсем, а потом вернулась. Резко остановилась, едва не свалив с ног. Нет, свалив одним ударом. Да. Удар был один. Мне говорили об этом. Всего один. Значит, в чем-то я ошибся. Где-то ошибся. Но где, где?

Бросив все свои находки, я выбрался из комнаты, еле передвигая ноги, по стенке. Долго стоял, глядя в никуда.

Как раз тут меня застала Наташа. Помедлив мгновение, обняла, посадила на ящик для обуви. Там мы уже сиживали, когда в квартиру прибыл прокурор и его команда.