Сентябрь прошлого века. Сборник детективов

Они с Гафаровой договорились о ведении дела. На прокурора он сумел выкопать очень интересные данные: постановление о домашнем аресте он получил в обход норм, его можно прищучить. А еще установка видеокамеры напротив квартиры так же в обход закона. Плюс еще… я не слушал, долго ждал, когда он выговорится.

– Назакат говорит, мы сможем завалить на суде всех. Она сейчас со мной, чуть позже я передам трубку ей. Смотрите, как только дело передадут судье, вся эта кодла может попрощаться не только с креслами, но и с положением. Из практики они будут вычеркнуты. Очень напрасно вы оказались под их прессом. Теперь мы их спокойно, не торопясь, размажем по стенке. Хорошо, что вы обратились ко мне. Мы с Назакат…

– Яков, – не знаю, сколько раз я повторил, прежде, чем тот услышал. Наконец, замолчал. – Скажите, вы давно любовник Али?

На том конце наступило долгое молчание. Жаль, нельзя поговорить через видео, хотел бы я посмотреть на него в эти мгновения. Наконец, он обрел дар речи.

– Вы о чем, Руслан? Да, мы были знакомы с Аленой, но я не понимаю, откуда у вас подобного рода информация.

– Вы приходили сюда в мое отсутствие. Вы общались с ней. И еще вы путаетесь в телефонах.

– Я… да, разумеется, – внезапно он обрел утраченное равновесие, канатоходец чертов. – Разумеется, я несколько раз был у Алены дома, в том числе, в ваше отсутствие. Но речь шла о двух проблемах – во-первых о Беленьком, во-вторых, ей необходима была консультация о собственном положении. На работе ее, как вы знаете, уволили без объяснений, она хотела восстановить доброе имя. Да и вы тоже пропали, Алена начала беспокоиться.

– Ну все так говорят! – рявкнул я и услышал едва различимый шепот, после чего микрофон был прикрыт пальцем. Всего передернуло, ну конечно, на том конце готовы праздновать.

– Руслан, она просила выяснить, как вы, что вы. Я готов был сам съездить за вами.

– Но не поехали.

– Она отказалась, сказала дождется. У нее на сердце кошки скребли.

– Еще бы, ведь мне хорошо было! – я нажал на отбой и бросил трубку на стол. – Впервые мне было так хорошо, – добавил я уже замолчавшему телефону. – Настолько, что хоть оставайся. Да, Аля, я не знаю, зачем вернулся. Вообще не представляю. Мог бы хоть задержаться. Ты бы жива была. Или сообщить, что не приеду. Надо было сообщить. Ты бы хоть поняла, что вообще чувствовала. Если хоть раз действительно чувствовала что-нибудь в отношении меня. Кроме насмешек.

Я отложил телефон в сторону и долго сидел без движения. Потом спрятал его подальше. Потом достал и отключил и снова спрятал. Пришло в голову, таблетки потому не действуют, что новые, ни разу не пробовал, нужно время попривыкнуть. Ну что же, подождем, время есть.

Оно и было, протянувшись с утра до вечера. Я силился припомнить, умывался ли, но бросил это занятие. Принял еще таблеток, если так буду их жрать, мне дней на пять и останется. Хорошо бы врача вызвонить, Назакат не велела, да что она понимает в моей голове! Застал себя за руганью в отношении адвокатессы, одернул. Снова сел, и то проваливался в мысли, то выплывал из них, часы уходили, стремительно, еще быстрее, чем бессонной ночью, когда тщишься заснуть, а время стремительно утекает в полноводную Лету. Хорошо теперь его много, очень много, вот по телевизору сегодня передавали, любовница министра обороны сидит уже больше года под домашним арестом, чем я хуже нее? Разве что странным ощущением тяжести в голове, будто во время гриппа. Врача надо вызвать, надо. Нет, пусть привыкну к снотворному, чуть не забыл.

Наташа не пришла, только позвонила. Спросила, не надо ли чего мне. Задал вопрос о прахе, еще раз просил подтверждения, она повторила, дважды, по моей просьбе, теперь вздохнул облегченно. Значит не приходила, приснилось. Конечно, не приходила, как же могла, ведь прах где. И я где. Долго говорил спасибо, одернул себя и попрощался. Даже решился пойти в комнату, выдернул телефон и уверив себя в том, что Али в нем больше нет, пытался оживить.

Удивительно, но ожил, пусть на четверть часа, аккумуляторы на нуле, и заряжаться не хотели. Я успел просмотреть только список контактов. Тарас, Яков, Яков, Тарас. Тараса больше. Тут телефон и сдох. Принес обратно, осторожно положил в ящик, запихал подальше. К удивлению, нашел Алину заначку – пятьдесят семь тысяч крупными купюрами, от пятисот до пяти тысяч. Разноцветная пачка, перевязанная серебряной ленточкой от букета. Зачем такая сумма, почему именно такая?