Сентябрь прошлого века. Сборник детективов

– Руслан, вы очень плохо выглядите. Я понимаю, весь этот кошмар давит, но немного осталось. Скоро дело будет передано в суд. Тарас так всех заставляет сознаться. Мы справимся с ним. Во время суда, я на прокурорских всех собак натравлю, благо есть за что. И это попадет в газеты, пойдет наверх. Да судья просто не посмеет скопировать обвинительное заключение, как обычно делается. Вердикт будет оправдательный, я не сомневаюсь. Вы только потерпите, знаю, тяжело, но надо. А я приглашу хорошего психолога. Он проведет несколько сеансов, почувствуете себя лучше. Только не принимайте сильнодействующих средств. Это нам совсем некстати.

– Это вам некстати, – тут же взорвался я, – а мне как раз жизненно необходимы. Я сдохну без них! Каждая ночь как один кошмар. Что мне ваш психолог, что душу вывернет и вытряхнет всю дрянь?

Она не дернулась даже, снова положила руку на плечо и долго уговаривала. Рассказала немного о себе, о практике, Арановича помянула. Я стих. Внутри не осталось ничего, только одна бесконечная усталость. Гафарова поднялась, надела плащ, на этот раз, она была в шерстяном брючном костюме цвета гальки. Пообещала придти через день, когда подготовит какие-то результаты. И тихо вышла.

Как только двери лифта захлопнулись, я запер дверь, потом отпер, проверив, никого ли нет на площадке. Закрыл, привалил к ней ящик для обуви, только тогда выдохнув. Теперь лучше, пусть попробуют вломиться с дурными вестями. Никого не надо, никого. Вот только врача, надо позвонить, пусть придет. А другие пусть даже не пробуют, не нужны, пусть сперва попробуют открыть. Пусть ломятся, тратят силы и нервы. Вот будет облегчение смотреть на их потуги.

Позвонил Наташе, подошла Яна, даже лучше. У нее особый день, поздравил. Ну и что, что ничего не было, только один урок, неважно, что день знаний вчера. Тебе ведь нравится школа.

– Мне учится нравится, – ответила юная максималистка. – Другим не нравится, а мне очень. Учителя хорошие, не разочаровывают. А мама в магазин пошла, мы к бабушке с дедушкой поедем, жаль, ты не сможешь. Они мне подарок приготовили. Мобильный, я знаю. Но все равно здорово.

Внучку они особо не баловали, два раза в год напоминали о себе – на день рождения и новогодье. На дачу приглашали редко, Наташа говорила, Яне там скучно, но скорее всего, девочка сама все понимала. Вот и не хотела навязываться и ставить в неловкое положение маму. И со мной так – терпела, ради Наташи. А вот к Але у нее искренняя привязанность, они друг в друге находили себя, а это даже не любовь, это сродство душ. Яна очень редко приходила к нам, но очень часто приглашала Алю, они встречались, не говоря, как проводят время, во дворе или в кафе или отправившись в парк, в кино, еще куда-то. Им было хорошо вместе. Может, поэтому Аля не решалась завести своего ребенка – чтоб не разрушить сродство? Погоди, ведь решилась, но не случилось, видимо, в этом тоже знак нашла и еще больше сблизилась с Яной. Мы с Наташей не потакали этим встречам. Раздергивали, растаскивали, а они все равно сходились. Раз в неделю обязательно. Может, потому и сходились, что только раз в неделю случай выдавался. Яна хоть и признавала это сродство, но маму всегда ставила на первое место. Когда Аля с Наташей поругались, этой весной, Яна не приходила, пока не помирились. Первый раз мириться пришли вместе. Сестры потом долго шептались в кухне, что-то свое обсуждая, а мы с Яной смотрели телевизор. Было уж поздно, они шептались, Яна так и заснула на моем плече.

Единственный раз, когда я хоть на чуть почувствовал себя отцом. Потом пришла Наташа, Яна как почуяла, проснулась, сонная, ушла, обняв маму. Я видел в окно, как они обходят двор, Наташа наклоняется и что-то говорит, Яна в ответ обнимает маме голову и шепчет. Аля подошла ко мне, молча смотрела. Потом обняла, прижалась.

Кажется, это был единственный раз, когда у нас по-настоящему получилось. Ведь каждый думал о своем, и это свое было для нас общим. Она так и заснула в моих объятиях, а я долго смотрел в лицо спящей, не в силах оторваться. За окном пошел дождь, в открытое окно налетел ветерок, но так не хотелось вставать и закрывать, даже зная, что не разбужу. Краткий миг успокоения, как желалось, чтоб он продлился подольше. Как в него наивно верилось.

Даже не знаю, почему я себя убедил, что так люблю ее?

Я поднялся, прошел в комнату. Вытащил нетбук, подключил к сети, пароль простой «удача», я знал его, но до сей поры, ни разу не воспользовался знанием.

Я звонил Алиевым, когда бывал сбой в работе сети, всегда обращался к ним. Вот и сейчас, произнес всего два слова, знакомых нам обоим: «открой окошко». Трубку сняла Амина, немедля поддакнула. Пару минут спустя появился знакомый источник сети, я подключился, вошел. Заставка с видом на море, наверное, Средиземное, Аля там бывала часто, обычно в Турции. Родители баловали. И в этом году собирались, рассчитавшись с делами, долгами и поставив новую железную дверь, отправиться хотя бы на недельку на Крит, там сейчас дешево. А вот и почта, сердце кольнуло, когда загружалась страница.