Сентрал-парк

Прилив вдохновения погнал Гэбриэла к одному из окон и заставил высунуться в засыпанный гравием двор. Там, вокруг центрального заасфальтированного островка, была припаркована дюжина машин. Он прищурился, чтобы различить их модели.

– Похоже, эта. – Он указал на белый «Мустанг Шелби» с двумя синими полосами.

– Ступайте проверьте. – Она бросила ему ключи.

– Прекратите мне приказывать! – ощетинился он. – Я не ваш подчиненный.

– Одна нога здесь, другая там, Кейн! Нам позарез нужна машина.

– А вы поторапливайтесь в ванную, моя старушка, вам позарез нужно расслабиться!

– Если вы еще раз назовете меня старуш…

Договорить она не успела: Кейн выбежал, хлопнув дверью.

* * *

Ванная на втором этаже примыкала к спальне, напоминавшей гостиничный номер. Алиса присела на кровать, открыла свой рюкзак, достала купленный телефон и извлекла его из пластиковой упаковки. К аппарату прилагалось зарядное устройство, гарнитура «хэндс фри» и инструкция. Имелась также пластиковая карточка с серийным номером изделия.

Она воткнула зарядку в сеть. На экране появилась иконка, из которой следовало, что у пользователя есть 10-минутный кредит. Алиса позвонила по номеру голосового помощника, потребовавшего ввести серийный номер.

Затем пришлось ввести код зоны, в которой она намеревалась использовать телефон. Вспомнив слова Гэбриэла, она ввела 212, код Нью-Йорка. В следующую секунду пришла смс с телефонным номером. Осталось ввести номер оплаченной карты, чтобы в ее распоряжении оказалось три часа переговоров.

Она позвонила Сеймуру на сотовый, но нарвалась на автоответчик.

– Перезвони мне на этот номер, как только сможешь, Сеймур. Мне необходима помощь. Скорее, очень тебя прошу.

* * *

Теперь можно было воспользоваться ванной, отгороженной от спальни дымчатым стеклом. Ванная была оформлена в стиле ретро 1950-х годов: пол из черных и белых квадратиков, ванна на бронзовых подпорках, бабушкин умывальник, антикварные керамические вентили кранов, деревянные шкафчики с лепным орнаментом.

Кейн сдержал обещание: под толстым слоем пены ее ждала дымящаяся ванна с лавандовым ароматом.

Странный человек…

Алиса разделась перед наклонным зеркалом в чугунной раме и погрузилась в воду. От горячей воды у нее быстрее побежала кровь, раскрылись все поры, мышцы расслабились, боль в суставах сразу утихла. Она задышала полной грудью, охваченная чудесным чувством, что ее колышет обжигающая целебная волна, и на несколько секунд полностью отдалась томному наслаждению.

Потом зажала пальцами нос и окунулась с головой.

Она успела захмелеть от вина, ее клонило в сон, она была близка к оцепенению. Голова наполнилась противоречивыми мыслями. Беспамятство было невыносимым. Она в очередной раз попыталась восстановить события прошлого вечера, но нет, в памяти зияла черная дыра. Сначала кусочки мозаики складывались без труда: бары, коктейли, подружки, паркинг на авеню Франклина Рузвельта. Возвращение к машине. Зеленовато-синее освещение подземного паркинга. Потом – муть в голове, подкашивающиеся ноги. Она как бы видит себя со стороны: вот она открывает дверцу маленького «Ауди», вот садится за руль… Рядом кто-то есть! Раньше у нее не получалось это вспомнить. Из темноты выплывает мужская физиономия. Она силится различить черты лица, но они тают в перламутровой мгле.

Внезапно поток воспоминаний уносит ее дальше в прошлое. Источник потока – ее душевная боль.

Я помню…

Два года назад

Воспоминания…

Вернее, сила воображения.

21 ноября 2011 г.

Конец дождливого дня, медицинский кабинет моего мужа. Прием прерван телефонным звонком:

Доктор Поль Малори? Отделение полостной хирургии больницы «Отель-Дьё». К нам доставили вашу супругу. Она в тяжелом состоянии…

Поль в панике хватает пальто, что-то невнятно лепечет секретарше и выбегает из кабинета. Прыгает в старенькую «Альфа Ромео Джульетта», оставленную, как обычно, прямо на тротуаре перед зданием Кадастровой палаты города Парижа. Дождь превратил в кашу постановление о штрафе за неправильную парковку, засунутое, как водится, под «дворник». Он включает зажигание, описывает круг по площади и сворачивает на улицу Бак.

Уже стемнело. Кончается мерзкий осенний день, заставляющий возненавидеть Париж, превращенный в ад, тонущий в метастазах угрюмых толп и нечистот. На бульваре Сен-Жермен машины больше простаивают, чем движутся. Поль трет рукавом запотевшее лобовое стекло, тем же рукавом утирает катящиеся по щекам слезы.

Алиса, девочка моя… Скажи, что это неправда.

Узнав, что станет отцом, он был на седьмом небе. Поль столько всего уже запланировал на будущее: первые бутылочки, прогулки в Люксембургском саду, замки из песка на пляже, первый школьный день, футбольная площадка воскресным утром… Волшебные мгновения, растаявшие теперь без следа.