Сепар

Открылась и захлопнулась входная дверь. Судя по лёгким быстрым шагам в коридоре, это пришла дочь Марианна. Она тоже сразу же прошла на кухню. Через минуту над Алиной Глебовной прозвучал звонкий голос дочери:

– Мам!

– Да!

– Мам, а что на ужин?

– То, что приготовишь, – устало проговорила Алина Глебовна.

Наступило молчание. Алина Глебовна приоткрыла глаза. Дочь смотрела на неё в упор, и лицо её выражало точно такое же недоумение и напряжённую работу мысли, как недавно у брата.

– Ты в порядке? – спросила дочь.

– В порядке! Я в полном порядке!

Алина Глебовна закрыла глаза. Марианна постояла ещё несколько секунд и вышла из родительской спальни. Было слышно, что она прошла на кухню. Хлопнула дверца холодильника. Тишина.

«Бутерброд делает», – догадалась Алина Глебовна.

В порядке ли она? Она не в порядке после вчерашнего и позавчерашнего дня. А уж после смерти кота Мура и совсем, можно сказать, не в порядке. По городу били из «Градов» каждый день. Третьего дня её муж Павел Петрович, придя с работы, собрал семью в столовой и объявил, что их учреждение эвакуируется в один из городов Украины, в Винницу, посему все должны собрать вещи и быть готовыми. Оставаться под обстрелами нет никакого смысла. Надо уезжать. Слишком опасно.

– А институты? – воскликнули в голос сын и дочь.

– К началу учебного года что-нибудь прояснится, – сказал Павел Петрович. – Возможно, институты тоже эвакуируют. Если нет, заберёте документы и переведётесь. Всё будет нормально. Я позабочусь.

Конечно, он мог позаботиться обо всём, поскольку он был заместителем директора того учреждения, которое собиралось эвакуироваться.

– Вопрос с жильём решим на месте, – продолжал Павел Петрович. – Снимем квартиру. Посмотрим, как всё пойдёт дальше. Не думаю, что это надолго. Этих бунтовщиков прижмут к ногтю. Наша армия возьмёт город, расстреляет всех сепаров, и жизнь снова войдёт в нормальное русло. Всё! – властно сказал Павел Петрович. – Собирайтесь! Лишнего не берите. Только самое необходимое. Мы ненадолго уезжаем. Скоро вернёмся.

И он ушёл в спальню, грациозно и легко двигаясь, несмотря на свой внушительный рост и вес. Ушли в свои комнаты и дети. Алина Глебовна осталась одна в столовой и сидела, глубоко задумавшись.

Самое необходимое! Муж не счёл необходимым обратиться к ней и спросить, что она думает по поводу эвакуации. Ему не пришло в голову спросить. Он знал, что его распоряжения выполняются всегда беспрекословно на работе и дома. Он был уверен, что так будет и в этот раз. Тем более перед лицом угрозы. В дом мог попасть снаряд, и всему их благополучию пришёл бы конец. И не только благополучию, но и самой жизни.

Эвакуация означала, что она лишится работы. Там, на новом месте, в чужом городе, вряд ли для неё найдётся работа по специальности. Там ведь её не ждут и место для неё не приготовили. Конечно, она же не директор и заместитель директора какого-нибудь значительного предприятия, а скромная медицинская сестра, каких тысячи. Но работа, конечно, не самое главное в её положении. Муж прокормит. Не в этом дело. А в чём? И она медленно и неуклонно совершала трудное путешествие по горам и долинам своего внутреннего мира, чтобы найти единственно верный ответ. И она его нашла ночью, лёжа без сна подле похрапывающего мужа.

Ни вечером, ни утром никто из домочадцев не хватился кота Мура. Никто не заметил его отсутствия. Муж не спросил, проснувшись утром, почему Мур не лежит на своём привычном месте в ногах их общей постели. Никто не спросил, почему кот Мур не пришёл в ванную комнату поглядеть, как умывается и бреется хозяин, хотя он приходил всегда, все четырнадцать лет, и сидел на стиральной машине, ожидая, когда на него обратят внимание и погладят по рыжей шубке. Никто не спросил, почему кот Мур не пришёл к завтраку и не сидел на своём привычном месте – на табуретке, специально для него поставленной возле хозяйки. Место, занимаемое четырнадцать лет, пустовало, но никто этого не замечал. Павел Петрович сосредоточенно хрустел тостами и наслаждался горячим кофе, поглядывая в окно. Дети завтракали с телефонами в руках.

Алина Глебовна решила не говорить о смерти кота Мура, пока домочадцы сами о нём не вспомнят и не спросят, почему его нигде не видно. С горечью думала она о том, что кот Мур исчез для них, будто его никогда и не было. С горечью она думала, что, исчезни она из их жизни завтра, они спохватятся и вспомнят о ней только потому, что не приготовлен завтрак (обед, ужин), не вычищена обувь и не поглажена рубашка.

Когда все ушли по своим делам, Алина Глебовна вымыла посуду, вышла на балкон, положила коробку с телом кота в большую сумку, взяла лопату и отправилась хоронить покойника. Она зарыла его в лесополосе неподалёку от дома. Алина Глебовна уже год как присмотрела эту лесополосу для подобного случая. Кот старел, слабел, и век его кончался.

Управившись с похоронами, Алина Глебовна вернулась домой и начала собираться на работу. Сегодня она работала во вторую смену.