Сепар

Алина Глебовна шла, и под её ногами хрустела стеклянная крошка, усыпавшая во всю ширину тротуары и часть мостовой. Многие дома, мимо которых она шла, глядели на неё пустыми глазницами выбитых окон. Когда она проходила мимо здания школы, из-за кустарника, растущего возле фасада, потянуло тленом.

«Нет! Только не это!» – подумала Алина Глебовна. Ноги сами понесли её к кустам, и она посмотрела, что там за ними.

Нет, это был не человек. Это была крупная рыжая собака. Её тело было разорвано осколками надвое. Пока Алина Глебовна смотрела на тело собаки, из-за угла здания вышел пожилой мужчина и приблизился к ней. В руках у него была лопата.

– Жара! – сказал он. – Запах невыносимый. Я сторож. Сейчас зарою её.

Алина Глебовна молча кивнула. Мужчина показал концом черенка через улицу, туда, где виднелась жёлтая автобусная остановка.

– Там утром погибли люди. Девушке голову снесло. Мужчину осколок насквозь пробил. Они автобус ждали. Не знали, что автобусы с вечера уже не ходят. Потом по этой стороне ударило. Вот собаку убило. Людей-то увезли. А собак никто не увозит. Так и лежат.

Алина Глебовна снова кивнула. Она ничего не могла сказать, словно кто-то схватил её за горло и сжимал, не давая дышать.

Мужчина копнул землю рядом с телом собаки.

– Ты иди! – сказал он, не глядя на женщину. – Будь осторожна. Скоро они опять начнут.

Алина Глебовна судорожно глотнула горячий воздух и заторопилась прочь. Через час она вошла в свой подъезд. Она устала, и ей хотелось пить. И ещё ей хотелось принять душ. Она вошла в квартиру, прямиком направилась в ванную комнату и открыла кран. Воды не было.

«Ничего! – подумала она. – Есть запас воды. Я её немного подогрею и помоюсь в тазике».

Она вышла в коридор. Навстречу ей шёл взволнованный муж.

– Где ты была? – накинулся он на жену. – Мы тебя с вечера ждём! Связь не работает. Кругом обстрелы! И ты где-то гуляешь! Надо же совесть иметь!

– Ты же знаешь, что я на работе, а не гуляю, – сказала она, проходя мимо. – Не могла же я идти домой ночью. К тому же было много работы. Привезли раненых. Много.

– Плевать я хотел на твоих раненых! – крикнул Павел Петрович. – Плевать я хотел на них с третьего этажа! Сепары проклятые! Да хоть бы их всех поубивали! Собирайся! Ехать надо! Скорее собирайся! Водитель ждёт моего звонка, а у него, между прочим, тоже семья.

Алина Глебовна, не отвечая, прошла на кухню, налила себе стакан воды из пластиковой бутылки и выпила залпом.

Муж тоже прошёл на кухню и возмущённо сопел.

– Ничего не собрано! Я же сказал: собрать необходимые вещи. Мне пришлось самому собирать. Свои вещи я собрал. Но я не знаю, что ты из своего хочешь взять. Давай скорее! Да, и кот! Кота завезём тёще.

– Мама об этом знает? – спросила Алина Глебовна, наливая второй стакан. Жажда не исчезла.

– Мы не можем везти с собой кота, – раздражённо сказал Павел Петрович. – Мы будем жить в общежитии или на съёмной квартире. Хозяева таких квартир не любят, когда жильцы привозят котов и собак. Так что кота – к тёще, без вариантов.

– А кота спросили?

Алина Глебовна выпила второй стакан воды и повернулась лицом к мужу.

– Да что с тобой?! Шутить изволите! Нет, кота не спросили.

– Правильно! Некого спросить. Кот умер вчера вечером.

– Жаль! Но мы все умрём! – философски заметил Павел Петрович. – Впрочем, это даже к лучшему. Меньше возни. Можно не заезжать к тёще.

– А тёщу, значит, предупредить не надо. С тёщей, значит, и попрощаться не стоит.

– Хорошо, заедем, – поспешно согласился Павел Петрович. – Ненадолго. Предупредить, попрощаться и оставить ключи от квартиры. Пусть присмотрит.

– А тёщу, значит, ты оставляешь под обстрелами? – холодно спросила Алина Глебовна. – Ей, стало быть, в микроавтобусе места не хватает?

Павел Петрович на секунду растерялся.

– Ну, я подумал, она человек старый, не захочет ехать, менять обстановку, так сказать.

– А ты у тёщи спросил? Может, она захотела бы уехать вместе с нами, поменять, так сказать, обстановку.

– Почему это я должен спрашивать? – вскинулся муж. – Это твоя мать, в конце концов. Ты и должна была с нею переговорить. Почему я?

Алина Глебовна посмотрела в глаза мужа долгим взглядом. На пороге появились сын и дочь.

– Ма-а-ам! Ну что ты так долго? Мы ждём, ждём! Ехать надо! А тебя всё нет и нет!

– Идёмте! – властно сказала Алина Глебовна и направилась в гостиную.

Все потянулись за ней. В гостиной она села в кресло напротив дивана и жестом показала, что все должны сесть.

Лицо Павла Петровича выражало крайнюю степень нетерпения и недовольства.

– Что это ещё за фокусы?! – рявкнул он, но всё-таки сел.

– Вот что, – сказала Алина Глебовна, – вы поезжайте! Вот прямо сейчас вызывайте водителя, пусть приезжает и заберёт вас. Я не еду!

Несколько секунд длилось молчание. Потом сразу все заговорили. В этом хоре возмущённых голосов Алина Глебовна различала одну по нескольку раз повторяемую фразу: сошла с ума, сошла с ума, сошла с ума…

Наконец они затихли.

– Не сошла я с ума, – устало сказала Алина Глебовна. – У меня найдётся по крайней мере десять причин не ехать, и если вы наберётесь терпения и выслушаете меня, постараетесь понять…