Сепия (СИ)

- Аня! Моя Аня! – кричал мужчина ей следом, так же сдерживаемый наручниками полицейских. Он мог запросто снять их, но считал, что проявление собственных сил при стольких свидетелях только усугубит ситуацию. Приходилось сдерживаться. Из последних сил. – Там ребёнок! Вы не понимаете?! Там моя дочь!

- Заткнись, мужик! – резкий выкрик сопроводил удар дубинкой.– Иначе отправишься к своей маленькой мрази прямиком на тот свет! А пока наблюдай и наслаждайся. Твоих же рук дело!

Несчастные родители смотрели за тем, как их счастье постепенно превращается в пепел; то, что было заработано потом и кровью, в один миг исчезало, растворялось; мечта о мирном будущем, где люди и мутанты могли вместе сосуществовать, горела на глазах вместе с их семейным гнёздышком. И никто не хотел помочь; люди, как стадо безмозглых животных, топтались и глазели, а те немногие собратья-мутанты прятали свои лица за шарфами, шляпами, капюшонами – они не хотели выдавать себя, ведь и их ждёт точно такая же судьба. Люди жестоки, трусливы, эгоистичны… Они думают лишь о себе. Жить должны лишь по их правилам, никак иначе. Они ведь всегда правы. А мутанты… уроды. Просто ошибка эволюции.

Молодые родители наблюдали за мучениями их маленькой девочки, которая уже охрипла, зовя на помощь. Никто не приходил – лишь огонь подбирался к ней всё ближе и ближе. Пожирал древесину, обволакивал камень, плавил снег, раскалял металл… Деревянные балки, державшие балкон, трещали сухостоем; ещё несколько минут, и вся конструкция обвалится, а вместе с ней - погибнет ребёнок. Минуты тянулись, время будто замерло для двух не-преступников и полубезумной толпы, которых завораживала сама смерть; отсчет пошёл уже жизнями, и когда невидимая большая стрелка догнала маленькую, бой курантов начал звенеть в ушах, перебивая орущую толпу; жар и огонь сломали колонны, и девочка упала вниз, погибая вместе с домом.

Анна летела; не птицей – тяжёлым ядром. Она даже не успела мысленно попрощаться с мамой и папой – просто зажмурилась, мысленно нащупывая крестик – пусть так будет, раз Богу так угодно, то она примет свою смерть сегодня. По-другому не должно быть.

Доля секунды, и Анна, готовая уже к неминуемой гибели, почувствовала, что её будто что-то держит в воздухе; открыть глаза она так и не решилась, но шершавыми пальцами всё-таки дотронулась до шеи – верёвочки с крестиком на ней нет. Она в Раю? Или в Аду? В ушах звенит жуткая какофония звуков, сосредоточиться на одной мелодии никак не возможно; действительно ли она умерла? Анна боялась, однако всё-таки попыталась открыть глаза, но ей так страшно вернуться в реальность, в правду; вдруг она увидит перед собой если не белую, так чёрную пелену, радужную пустоту, похожую на фон того детского шоу с кукольными игрушками из утреннего эфира? Может, она спит, а тело болит не от ожогов, а от того, что она слишком долго лежала на боку? Может…

Нос резал запах гари; огонь пожирал останки дома.

Она боялась открыть глаза, но чувствовала, как кто-то дотронулся до её волос: так нежно-нежно, при этом шепча что-то успокаивающее. И странная легкость резко пропала, и приглушенные звуки вновь возвратились, слившись в противный гул; она силилась открыть красные от слёз и дыма глаза и хотела взглянуть на то, что с ней стало, что стало с другими.

Что всё-таки случилось с ней и её родителями?..

И Анна открыла глаза.

И увидела самое страшное в своей жизни; она лежала у матери на руках, они обе – за спиной отца, который парил над землей, защищая своих родных от напуганных людей, окруживших их; вместо лиц - морды чудовищ: рты, распахнутые в немом крике, вылезшие из орбит глаза… На них будто смотрели самые настоящие черти; Анне было страшно, она сильнее прижалась к матери, а та нашёптывала-напевала что-то ласковое, гладила по волосам, целовала в висок, касалась губами ссадины…

- Всё будет хорошо, милая, всё будет хорошо!

Но слова эти будто не доходили до маленькой девочки; она лишь сосредоточенно смотрела в спину отца, не видя его лица, но догадывалась, что он зол. Вокруг него возрос ореол сияния, с каждой секундой становясь всё ярче; на кончиках пальцев искрился будто живой металл – перекатывалась блестящая жидкость, похожая на ртуть. По крайней мере, о таком когда-то маленькой Анне рассказывал отец, показывая на разноцветные картинки в старой энциклопедии.

Его ненависть на себе ощущали все; недавние зрители - они были недовольны, напуганы. Их жертвы требовали платы. Сегодня – в виде человеческих жизней, которые смеялись, тыкали пальцами, просто стояли и смотрели, как умирает ребенок, маленькая девочка! Так получите же!

«Ну и кто среди нас настоящий унтерменш?»

- Вы чуть не убили мою семью!.. – цедил папа, и Анна испуганно сжалась. – Вы едва не уничтожили самое дорогое в моей жизни!.. За это вы заслуживаете смерти.