Септимий Север. Африканец на Палатине

Но много опаснее оказались восстания, поднятые дезертирами на окраинах Империи. Ещё в 17 году дезертир-нумидиец Такфаринат, служивший ранее в римском лагере во вспомогательном войске, сначала собрал под своим предводительством обычный разбойничий отряд²³. Но, когда число его сторонников стало стремительно расти, то ему удалось создать настоящую армию, получившую поддержку от враждебных Риму североафриканских соседей провинции Африка. Военные действия римлянам тогда пришлось вести целых семь лет!

Ещё один мятеж, возглавленный также дезертиром, случился в правление Клавдия (41–54 гг.). Это был некий «Ганаск родом из племени канниненфатов, ранее служивший у нас во вспомогательном войске, затем перебежавший к германцам, грабил и разорял главным образом галльский берег, хорошо зная, что обитатели его богаты и невоинственны»²⁴. Разбои Ганаска переросли для римлян в войну с поддержавшим его германским племенем хавков. С немалыми усилиями знаменитый полководец Корбулон сумел одержать победу, причём самого Ганаска удалось ликвидировать, лишь склонив людей из его окружения к измене своему предводителю. Стоит отметить, что по итогам этой войны император Клавдий «воспретил затевать в Германии новые военные предприятия, более того, повелел отвести войска на нашу сторону Рейна»²⁵.

Как видим, дезертиры из римской армии принесли Империи немало бед, и с ними порой приходилось вести настоящие многолетние войны. Восстание Матерна даже в этом ряду выделяется своим размахом, поскольку распространилось не только в Галлии, но прихватило и часть Испании. Кроме того, если движение Тита Куртизия было пресечено в самом зародыше, а Такфаринат и Ганаск нашли опору во внешних силах, то Матерн опирался исключительно на местное население. О силе его войск говорит, к примеру, то, что в ходе восстания VIII Августов легион был осаждён мятежниками в своём лагере в Аргенторате (совр. Страсбург) на западном берегу Рейна. Римские воины, защищавшие свой стан, проявили столь незаурядную доблесть, что, когда удалось освободить легион от осады, то он получил от императора почётное прозвание «Благочестивый Верный Постоянный Коммода». Особо же отличившийся во время обороны лагеря трибун Тит Весний Виндекс был награждён почестями квестора-десигната за два года до достижения положенного возраста, когда ему было всего 23. Такие награды могли достаться легиону и тому, кто особо проявил себя в бою, только в случае противостояния с очень сильным и опасным противником. Это тем примечательнее, что достижения в войнах с внутренними врагами римляне не привыкли высоко ценить.

Из кого же состояла армия Матерна? Костяк, очевидно, из подобных предводителю дезертиров из римских легионов. Таковых могло быть немало, поскольку на Рейне стояли большие силы – десятки тысяч воинов. Бедствия, тяжёлые войны с германскими соседями, разорение в их ходе приграничных земель не могли не сказаться и на уровне жизни, и на настроениях населения провинций. Армия в ходе Маркоманских войн была вынуждена пополняться отнюдь не только желающими в ней служить. Марк Аврелий даже привлёк на Дунайскую границу 9000 гладиаторов из Рима! Логика здесь у цезаря была железная: зачем же держать в столице многие тысячи первоклассных и испытанных воинов, обязанных сражаться между собой на потеху зрителям в Колизее, когда на фронтах внешних войн совершенная нехватка солдат? Понятно, что с наступлением мира в 18о году дисциплина в армии не могла не упасть. Жалование стало поступать нерегулярно, да и многие мобилизованные в легионы службой военной (она и в мирные годы оставалась нелёгкой) весьма тяготились. Потому дезертиров, скорее всего, не безоружных, озлобленных и агрессивных было немало. А если к ним добавить массу обездоленных в результате войн и эпидемий людей? Не забудем и о готовых по определению присоединиться к мятежу рабах! Отсюда неизбежным становилось стремительное распространение бунта, в ходе которого банда разбойников неожиданно для себя и для своего предводителя превратилась в мятежную армию. Таковая оказалась способной захватывать большие города и осаждать в его собственном лагере целый легион…

Можно ли искать в восстании Матерна «идеологическую составляющую»? Думается, нет. Мятеж случился на землях, где настроения массы населения были, что называется, «социально взрывоопасны». Успешная и растущая разбойная вольница Матерна стала фитилём, поднесённым к горючему материалу. Сам предводитель восстания не имел какой-либо определённой цели мятежа. О намерениях его уже во главе восстания нам ничего не известно. Если положиться на Геродиана, то на волне успехов он якобы возмечтал об императорском престоле… Что же, Матерн был человеком определённо авантюрного склада. Потому и могли посетить его голову совершенно фантастические намерения, когда он нежданно-негаданно возглавил многотысячную армию.