Септимий Север. Африканец на Палатине

Судьба Коммода повторила участь первого из «плохих императоров» Рима Гая Цезаря Калигулы. Любопытно, что у них был один и тот же день рождения. Возможно потому, памятуя об ужасном конце Гая, Коммод не любил проявления интереса к личности Калигулы. Говорили, что он даже безжалостно расправился с неким человеком за чтение труда Гая Светония Транквилла, описавшего жизнь и гибель Калигулы. Но вот, если после убийства Гая Цезаря в Риме поначалу царила растерянность, поскольку заговорщики не заявили немедленно о преемнике погибшего владыки, а взбодрившийся сенат стал даже обсуждать возможность возврата к республиканской форме правления, то в начале 193 года никаких подобных колебаний быть уже не могло. Монархия являлась единственным способом правления в Риме, никому в голову не приходила мысль её оспаривать. Потому, если и проводить параллель, то, скорее всего, с убийством Домициана, когда быстро был найден всех устроивший император Нерва. Убийцы Коммода также немедленно озаботились выбором достойного преемника истребленного тирана. Сразу же, пока ещё в столице никто не знал о смерти правителя, они обратились к Публию Гельвию Пертинаксу. Это был человек, в Империи известный. Прежде всего, он прославился как выдающийся полководец, многократно отличившийся ещё в царствование Марка Аврелия. Возглавлял он и ряд значимых провинций: Верхнюю и Нижнюю Мёзию, Дакию, Сирию. Как раз в последней при нём командовал легионом на Евфрате Луций Септимий Север. При Коммоде Пертинакс усмирил мятеж в Британии, управлял Африкой, а в 190 году стал префектом столицы. В 192 году он был удостоен консульской магистратуры, каковой обладал вместе с самим императором. Пертинаксу шёл уже 67 год. Успешной, можно сказать, выдающейся карьерой при двух столь несхожих императорах он был обязан исключительно своим природным способностям, явно очень незаурядным. Ведь происхождение не сулило ему сколь-либо значимых успехов в жизни. Родился он на севере Италии, в приморской области Лигурия. Отец его был вольноотпущенником⁴⁴. Потому пробиваться в верхи общества Публию Пертинаксу предстояло исключительно собственными силами. Сумев проявить себя в делах, как военных, так и гражданских, он вошёл в число «почтенных друзей» Марка Аврелия⁴⁵. Должно быть, именно как человека почтенного, одного из наиболее заслуженных товарищей и полководцев отца Коммод уважал его и ценил. Насколько сам Пертинакс почитал наследника цезаря-философа? Конечно, личность императора, пролившего кровь не только диких зверей на арене, но и немалого числа достойных римлян, не исключая сенаторов, внушать ему особые симпатии не могла. Но ведь служил Публий Гельвий Пертинакс не только цезарю, но прежде всего Риму. Знал ли он о заговоре, приведшем к убийству Коммода? Сведения источников противоречивы. Биограф Пертинакса Юлий Капитолин сообщает, что «Пертинакс не уклонился от участия в замысле убить Коммода, о котором ему сообщили другие»⁴⁶. Согласно же Геродиану, Лет и Эклект сразу после убийства императора глубокой ночью явились к Пертинаксу. Тот поначалу принял их за своих убийц, посланных Коммодом, но Лет немедленно его успокоил, торжественно объявив: «Мы приходим, чтобы вручить тебе императорскую власть, зная, что ты в сенате выделяешься воздержанностью жизни, великим достоинством и почтенностью возраста, что народ тоскует по тебе и уважает тебя; поэтому мы и ожидаем, что совершаемое будет и для них желанным и для нас спасительным»⁴⁷. Пертинакс дал себя уговорить. А, по Диону Кассию, он, выслушав Лета и Эклекта, «отправил самого доверенного из своих товарищей, чтобы тот своими глазами увидел тело Коммода. Когда же тот подтвердил рассказ о содеянном, Пертинакс был тайно доставлен в военный лагерь»⁴⁸. Здесь, обратясь к преторианцам, он обещал каждому по три тысячи денариев, благодаря чему смятение среди воинов, поражённых известием о гибели императора, улеглось. Тем не менее, опасения, что ряду благ, дарованных им Коммодом, будет положен конец, сохраняли в них настороженность. Но до времени преторианцы решили сохранять спокойствие.

Затем Пертинакс прибыл в сенат. Здесь он обратился к «отцам, внесённым в списки».

Дион Кассий, будучи сенатором и, соответственно, участником этого исторического заседания, так описал обращение Пертинакса к сенату римского народа: «Покинув лагерь преторианцев, он прибыл в сенат еще затемно и радушно приветствовал нас, так что всякий, насколько это было возможно в толкотне и давке, мог подойти к нему. Затем он без подготовки обратился к нам со следующей речью: «Воины провозгласили меня императором, но я не ищу этой должности и сегодня же откажусь от неё как из-за своего преклонного возраста и слабого здоровья, так и в связи с удручающим положением государственных дел». Не успел он это сказать, как мы воздали ему искреннюю похвалу и избрали его надлежащим образом. Ведь он обладал превосходными душевными качествами и был крепок телом, если не считать того, что ему немного мешала болезнь ног⁴⁹.