Септимий Север. Африканец на Палатине

А как приход к власти нового и явно неожиданного для всех императора был воспринят на просторах Империи, прежде всего в тех её провинциях, где стояли легионы? Со времён Августа в Римской державе была великолепно отлажена учреждённая им эстафетная почта. Первоклассные дороги, строительство которых неустанно велось, облегчали связь провинций со столицей. Потому, надо полагать, командующие войсками достаточно быстро узнали о внезапной перемене на Палатине. Надо сказать, что все они весть эту восприняли спокойно и никакого неудовольствия падением Коммода и воцарением Пертинакса не высказали. Новый правитель, искренне поддержанный сенатом, и в армии пользовался большим уважением. Его человеческие качества внушали доверие и обещали прекращение безобразий и произвола Коммода. Потому самые авторитетные военачальники – Клодий Альбин в Британии, Песцений Нигер в Сирии и Септимий Север в Паннонии проявили к Пертинаксу полную лояльность. Следовательно, на поддержку легионов он, безусловно, мог рассчитывать. Но беда была в том, что легионы располагались далеко от Рима и Италии. Преторианцы же гнездились в самой столице и мнение армии их мало интересовало. Поскольку императорский дворец на Палатине находился под их охраной, то многие из них вполне могли воображать, что именно они являются ныне вершителями судеб высшей власти…

Тем временем новый правитель, чьё имя и титулатура звучали теперь Император Цезарь Публий Гельвий Пертинакс Август, наделённый властью народного трибуна, дважды консул, великий понтифик, отец отчества, принцепс сената приступил к исполнению своих властных обязанностей. И оказались они крайне тяжёлыми, поскольку предшественник оставил дела в «дурном и беспорядочном состоянии»⁵⁵. Особенно плачевным было финансовое положение. И Дион Кассий, и Юлий Капитолин называют просто смехотворную сумму для необъятной Империи, оставшуюся в её казне после Коммода – 250 000 денариев (1 000 000 сестерциев). Потому в первую очередь Пертинакс занялся наполнением казны. И здесь наследие того, кто так бездарно растратил финансы, помогло новому правителю их восстановить. На продажу были выставлены статуи, дорогое оружие, предметы роскоши, даже домашняя утварь Коммода. Здесь, надо сказать, Пертинакс не только наполнял через торги опустошённую казну, но и показывал всем, сколь бездарным и зловредным для государства было правление недостойного сына славного Марка Аврелия. Вот на что он растранжирил деньги державы и какой постыдный образ жизни вёл!

Особого внимания заслуживает экономическая политика Пертинакса. Он немедленно отменил «все пошлины, придуманные раньше при тирании с целью получать обильные средства – на берегах рек, в портах городов и на проездных дорогах, – он установил прежние свободные порядки»⁵⁶. Такие меры, несомненно, способствовали оживлению экономической жизни Империи. Более того, Пертинакс решил вернуться к опыту знаменитых предшественников – Веспасиана и Адриана, заботившихся о восстановлении хозяйственной жизни на заброшенных землях, входивших в императорскую и государственную собственность. «Прежде всего, он позволил занимать всякому в Италии и прочих странах сколько кто хочет и может невозделанной и вообще совсем не обработанной земли, хотя бы она была собственностью императора, а проявив заботу и возделав её, – стать её хозяином; возделывающим землю он даровал освобождение от всех податей на десять лет и навеки беспрепятственное владение. Он запретил обозначать его именем императорские владения, сказав, что они являются не частной собственностью царствующего, а общей и народной собственностью Римской державы».⁵⁷

Надо сказать, что такие меры, принимаемые в Империи ранее при Флавиях и Антонинах, приводили к заметному экономическому подъёму⁵⁸. Подобная хозяйственная политика, апробированная предшественниками, позволяет судить о Пертинаксе как о человеке подлинно государственного ума. Отсюда едва ли можно согласиться с явно устаревшим взглядом на этого императора как на выразителя интересов прежде всего крупных землевладельцев⁵⁹.