Септум (СИ)

Бровь была единственным местом, где кровь по-прежнему продолжала идти, яркой дорожкой стекая возле глаза и дальше вниз по скуле и щеке.

— Тебе бровь порвали.

— Суки, — выдохнул он зло и хотел потрогать её, но я успел перехватить его руку.

— Стой. Только хуже сделаешь.

— Куда уж хуже?

Заклеив пластырем все царапины, в том числе и бровь, и вытерев салфеткой волосы, я присел перед парнем на колени, берясь за его руки.

— Не нужно, — он торопливо выдернул их. — Это всего лишь руки. Ничего страшного.

— Позволь мне хоть от крови их обтереть.

— Я не калека, — выхватил у меня салфетку. — Справлюсь сам.

— Снимай кофту, — поднявшись, спустя минуту заявил я тоном, не терпящим возражений.

Но на того мои твёрдость и властность в голосе должного эффекта не возымели.

— Что? — с широко распахнутыми глазами он выглядел напуганным. — Я не буду раздеваться! — вскочил, но я решительно усадил его обратно.

— Тебя побили. Сомневаюсь, что пострадали только лицо и руки, — сменив тон на более вкрадчивый и успокаивающий, постарался объяснить я.

— Всё в порядке. Просто дай мне ещё пластыря и…

— Хочешь в больницу? — перебил его. — В таком случае у тебя есть два варианта: я либо вызываю «скорую», либо сам завожу тебя туда.

— Не хочу в больницу, — он опустил голову.

— Тогда снимай.

— Может ещё и штаны снять? — саркастично фыркнул, кинув на меня колючий взгляд исподлобья.

— Отлично, снимай и штаны.

— Я не всерьёз вообще-то…

— А я всерьёз.

— Это магазин, сюда в любой момент может кто-нибудь зайти.

— Разгар рабочего дня, в это время мало, кто заглядывает.

Покусав и без того разбитую губу, он всё же стянул через голову кофту и напряжённо застыл, сложив ладони поверх кофты на коленях.

Таким образом выяснилось, что одной татуировкой на шее он не ограничился. Тату также были и на ключице, рёбрах, руках и лопатках.

— Не болит? — я осматривал и щупал его рёбра на предмет перелома.

Тот махал отрицательно головой. Лишь тут и там виднелись назревающие синяки.

— Не так уж и сильно меня побили. Бывало и хуже. Только лицо подпортили.

Я уже хотел сказать, чтобы тот одевался, когда моё внимание вдруг привлекло одно тату. Это была фраза с внутренней стороны руки у локтевого сгиба. Мне было видно лишь её окончание, поэтому я, задержав дыхание от внезапно захлестнувшей меня догадки, ухватил Септума за запястье, переворачивая руку.

Догадка оправдалась. Аккуратный мелкий шрифт, словно набранный на старой печатной машинке, гласил:

«Тебе некуда падать, ты изначально был на самом дне».

========== №7 ==========

Внутри меня оборвалось всё. Абсолютно всё. А в висках бешено застучал пульс. Впервые в жизни я чувствовал непреодолимое желание кого-нибудь ударить. И желательно не кого-нибудь, а именно этого парня, чтоб отбить у того всю тягу к подобным глупостям. А после наподдать самому себе. Бить по этим бестолковым губам, сказавшим подобное, бить, пока они совсем не распухнут и не посинеют от ударов.

— Это что такое?! — сжав руку Септума сильнее, поднёс её ближе к его лицу, моментально срываясь на крик. — Что это такое, спрашиваю?!

— Неважно, — произнёс спокойно и выдержанно, словно речь действительно шла о какой-то ерунде и ни коим боком меня не касалась.

— Нет, важно!

— Пусти. Мне больно, — он попытался выдернуть руку, но я лишь вцепился в неё ещё крепче.

— Это татуировка?

— Не твоё дело.

— Это татуировка?! — повторил настойчивее и поскрёб пальцем, чтобы удостовериться.

— Да, татуировка! — подтвердил, глядя на меня с каким-то животным бесстрашием. — И что с того? Что? Что не так? Если ты не заметил, у меня и другие тату есть, — стал тыкать пальцем в себя самого. — Вот тут. И тут. И здесь тоже. Мне нравятся татуировки!

— А мне плевать на все остальные! — я звучно ударил ладонью по прилавку, отчего парень даже вздрогнул. — Какого чёрта ты набил именно это?! Ты идиот?! Рехнулся?! Совсем мозгов нет?!

— Ты снова меня оскорбляешь, — сухо предупредил он, но мне было уже всё равно.

— Оскорбляю? — с издёвкой в голосе переспросил я, криво ухмыльнувшись. — Серьёзно? С каких это пор правда считается за оскорбление?!

— Я просто хотел запомнить твои слова! Навсегда!

— Как… — у меня просто слов не хватало, чтобы выразить собственную ярость. — Как ты вообще мог это набить?!

— А как ты мог это сказать?! — он резко подскочил с табурета, будто на него плеснули кипятком, и ошалело уставился на меня. — Слова пусты лишь для того, кто их говорит! Тот, кому они адресованы всегда придаёт им слишком большое значение! Впрочем, — он, прикрыв ненадолго глаза, глубоко вдохнул несколько раз, остывая, — ты ведь был прав, когда говорил это, — продолжил уже спокойно и ровно. — Я набил это не в укор тебе. Не беспокойся об этом. Я вообще не хотел, чтобы ты это видел. Просто хочу раз и навсегда уяснить, что такова правда, таков я. Это исключительно моё собственное решение, тебя оно не касается.

— Не неси чушь! — отбросив его руку, я толкнул Септума в грудь, желая, чтобы он замолчал, и тот, не удержавшись, упал на задницу прямо на пол.